— Прекрати, — произнес он строго.
Лоли сникла и сжалась в углу дивана. Она так и просидела до появления Тишмана, неподвижная и безучастная ко всему, и, когда тот вошел в студию, даже не пошевелилась.
Снимки заказчик одобрил, восхищался и причмокивал, не обращая на девушку никакого внимания. Только после того как попрощался с Артемом, коротко приказал:
— В машину.
Девушка тенью метнулась к выходу.
— Завтра можете не приезжать, — добавил Артем. — Будем снимать мальчика-боттома, персональный сет, чтобы угодить всем вашим клиентам.
Тишман закивал.
— Поражен вашим вкусом и мастерством. Вы превзошли все мои ожидания. Уверен, последний сет меня не разочарует. Сбрую для мальчика я привез, оставил у вашей помощницы. Когда я смогу увидеть окончательный результат работы?
— Мне нужен день на финальную обработку, потом в печать. Желаемые размеры мы обговорили, рамы, как вы сказали, не нужны. Так что к пятнице закончим.
— Отлично, значит, оставшуюся сумму я переведу в пятницу.
Тишман церемонно откланялся и вышел из студии.
Артем хотел позвать Жанну, чтобы та убрала со стола, но передумал.
— На сегодня все, свободна! Завтра в девять тридцать! — крикнул он администратору. — Я еще поработаю с сетами.
— Йес, босс!
»Прощен», — усмехнулся Артем.
Он начал убирать грязную посуду, обертку от шоколадки и вдруг заметил, что на внутренней стороне что-то написано карандашом. Развернул и поднес ближе к настольной лампе.
Корявым детским почерком было выведено:
«Больше так не смогу. С ним, без вас. Ничего не осталось. Простите».
На последнем слове грифель сломался, и подпись была просто нацарапана: «Аля».
Смысл оставленной записки дошел до Артема не сразу. Аля… Какая еще Аля?
Осознание обрушилось ледяным душем, выбило воздух из легких, ударило по затылку бейсбольной битой, да так, что зашумело в ушах.
Идиот. Приласкал, дал надежду. Девочка у Тишмана сразу после детдома, значит, вообще не знает ничего, кроме рабства. А ведь у нее достанет и силы воли, и отчаяния, и изобретательности, чтобы покончить собой.
Еще одна жертва… Опять в памяти всплыло бледное испуганное лицо Анны, отданной им в качестве десерта на юбилее Шталя. Нет, он не может допустить, чтобы девочка осуществила задуманное.
Но как ее остановить? Сдать снова Тишману? Подло… Но как… как?
Артем запустил пальцы в волосы, отчаянно пытаясь найти выход. Больше всего хотелось самому вломиться к этому садисту, набить его наглую морду и забрать девочку. Но это точно не было вариантом.
Потом схватил телефон. Пока нужно было остановить девочку. А потом уже решать, что делать дальше.
— Господин Тишман, простите, что беспокою.
Голос прозвучал хрипло, Артем откашлялся и продолжил:
— У меня появились идеи для совместных фотографий боттома и девушки. Не могли бы вы все же привезти завтра модель?
— Совместных? — удивился Тишман. — Вещь в роли домины?
— Думаю, справится.
— Хм… — Тишман помолчал, видимо, засомневался и скептически хмыкнул. — Может, лучше пригласить модель? Или вашу помощницу попросим? У нее очень подходящий типаж.
— Администратор — не модель, — отрезал Артем. — А приглашать — новые расходы. Вы и так очень щедры. Да и время потратим, новый кастинг…
— Да, — неохотно согласился Тишман. — Лишние расходы и время… Ну, что ж, давайте попробуем.
— Все получится, — заверил Артем. — Только никаких следов наказания, никаких ошейников. И дайте девочке как следует выспаться, мне показалось, она утомлена.
Тишман тихо рассмеялся.
— Хорошо, хорошо. У меня, конечно, были свои планы. Но ради искусства готов на жертвы. К которому часу?
Артем едва не выпалил: «немедленно», но вслух произнес как можно спокойнее:
— Давайте как обычно. К десяти.
— Договорились. До завтра.
Артему показалось, что Тишман недобро усмехнулся.
Ночь прошла в кошмарах. Он снова был с Анной в квартире Шталя, только теперь уже не девушку, а его распинали на кресле похотливые руки. Тишман с окровавленными руками держал за волосы отрезанную голову Лоли. Видел отчаянные глаза девушки, она оглядывалась на краю распахнутого окна, он тянул к ней руки, но хватал пустоту.
В салон Артем приехал на час раньше назначенного времени, разбитый и с недобрым предчувствием. Сердце ухало куда-то в желудок, будто на скоростном лифте. В голове назойливо кружилась одна мысль «Только бы жива…». Не зажигая свет в приемной, сразу прошел в кабинет: сегодняшний сет был не продуман совершенно. Помучался над эскизами, заполнил корзину смятыми листками бумаги, сломал три карандаша. Понял, что пока не увидит Лоли-Алю, ничего не выйдет.
Услышал, как тренькнул колокольчик у входной двери, вскочил и почти бегом выскочил в приемную.
Жанна стряхивала капли дождя с ярко-розового зонта с принтами Эйфелевой башни и кучерявыми надписями «О, Пари!».
— Доброе утро, босс. Что-то случилось? На тебе лица нет.
«Размязня, — выругал себя Артем. — Истеричная баба».
— Все в порядке. Свари кофе и от головной боли что-нибудь дай.
Он поморщился и потер лоб.
— Опять пил весь вечер? — ворчливо спросила Жанна и презрительно сузила глаза.
— Не твое дело, — грубо оборвал ее Артем.
Она обиженно надула губы, швырнула зонтик в плетеную подставку, вскинула голову и, громко стуча каблуками, прошествовала на кухню.
Ему стало неловко. Подумал было, не пойти ли извиниться, но колокольчик снова звякнул.
В салон вошел Тишман, встряхнул большой черный зонт. Артему показалось, что время замерло. Он успел насчитать восемь ударов сердца, пока заказчик не шагнул вперед, и за ним следом не появилась закутанная в плащ девушка. С капюшона стекали капли; она, не поднимая глаз, неуверенно прошла несколько шагов и привычно замерла позади и слева от своего хозяина.
Артему показалось, что с его плеч сняли тяжелый мешок, он облегченно выдохнул, вдруг осознав, что все это время не дышал.
Тишман заметил его состояние и нахально осклабился.
— Доброго утра, господин художник. Вот, как обещал. Вещь подготовлена согласно вашим указаниям. И надеюсь, угадал с упаковкой.
Он развязал шнурок, что стягивал плащ Лоли у горла, и скинул капюшон. Плащ с тихим шуршанием скользнул на пол.
Талию девушки, и так тонкую, красный кожаный корсет утягивал до обхвата двумя ладонями, пышная грудь, ничем не прикрытая, вызывающе торчала вперед. «Как она дышит?» — изумился Артем. Лайковые перчатки до локтей в тон, подобие стрингов и сапог-ботфортов из тонких ремешков, усыпанных заклепками. Высоченные каблуки с устрашающего вида шипами довершали наряд Госпожи.
