- Какой хороший мальчик, - услышал я шепот чьих-то родителей, беседующих на лавочке недалеко от меня.
- Смотри-ка, одет как звездный ребенок, а совсем не похож на них, - отвечали там же. Обернулся к маме, ища поддержки в ее глазах, и мама кивнула мне.
Возможно, она права и делиться. делиться - это очень хорошо.
Интерлюдия. Эдо и его отрешённость
15 лет назад...
Когда к родителям приходят гости из ученого совета - это очень серьезное событие. Обычно в такие моменты я должен сидеть тихо в другой комнате и не появляться маме с папой на глаза. Однако именно сегодня я получил грамоту в младшем лицее по аналитической геометрии. Решил все задания и добился максимального балла на олимпиаде. Как же сильно хотелось поделиться своим достижением и как же сильно не хотелось ждать.
Но все-таки, собрав всю свою волю в кулак, зашел на кухню с грамотой в одной руке и своей выигрышной работой в другой. Может, и на ученый совет получится произвести впечатление? Может, тогда маме с папой дадут работу над каким-нибудь серьезным проектом, а не как всегда. над всякой ерундой? А может. и мне работу дадут? Я уже готов, я могу!
Как только мамин взгляд упал на меня, она тут же замотала головой, сдвинула брови и сжала губы в тонкую полосочку.
Я здесь лишний. Я здесь не нужен.
Грамота затрещала в моей руке, так сильно я ее сжал. Кому же она нужна, если не маме с папой? Да я могу таких десяток получить или два, а какой в этом смысл?
- Мама, я получил! - победоносно вскинул я руку с пресловутым доказательством своего триумфа над одногруппниками.
Взрослые, сидящие за столом, обернулись. Мама, папа, какие-то двое дядек и тетка какая-то. Эти трое однозначно из ученого совета. Такие сутулые, бледные и некрасивые, что жуть берет. Но от одного взгляда на меня умилились. Да, я, похоже, сумел произвести должное впечатление. Жаль, что не на родителей, но, может, и они тоже.
- Эдо, в комнату, - грубо бросила мне мама. Папа молчал. У нас мама была в семье всегда главная. - Живо.
- Это ваш сын, Элена? - спросила у мамы тетка, и я яростно закивал, как будто вопрос был адресован мне. Хоть и не мне, но очень хотелось ответить утвердительно. Даже не сдержался.
- Меня зовут Эдо Хэйз, - скромно ответил я, однако нотка гордости в моем голосе все равно промелькнула. - Мне шесть лет, я учусь в младшем лицее номер семнадцать в трех кварталах отсюда в группе три «б». Мое хобби - это аэродинамика, а любимый предмет -алгебра. И сегодня я получил...
- Эдо! - встала мама из-за стола, довольно быстро сократила расстояние между нами, схватила меня за руку и тут же повела прочь.
Я отбивался как мог, мне так хотелось поговорить, так хотелось рассказать об олимпиаде и о том, какие темы мы сегодня проходили на занятиях, но мама всегда была непреклонна. Отводила меня в комнату, запирала ее и не разрешала выходить, пока люди из ученого совета не уйдут. Каждый раз одно и то же! Почему? За что? Что я сделал не так?
В этот раз мама не повела меня в комнату. почему-то. Совершенно в противоположную сторону.
- Нет, я не хочу! Не хочу! - запротестовал я, когда мама отворила дверь чулана и попыталась запихнуть меня внутрь. - Не хочу! Пусти! Пусти!
- Наглый ребенок! - вскрикнула она, стряхнула мою руку.
Дверь чулана захлопнулась прямо перед моим лицом. Темно. Темно. Темно!
- Пусти! Открой! Выпусти меня!!! Открой, мама, пожалуйста!!! Я больше не буду!!! - в панике заколотил я кулаками по двери.
Дыхание сперло, сердце бешено заколотилось, ладошки вспотели. Что угодно. что угодно, только не в темноту, пожалуйста. Здесь же и пауки, и жуки, и всякая пакость может быть. Поползет по мне, что-нибудь утащит меня. куда-нибудь обязательно утащит! Нет!
Но дверь мне не открыли. Я услышал только удаляющиеся шаги за ней. И всё.
Меня заколотило. Страх навалился на меня так, будто его можно было потрогать. Густой, тягучий, сильный. Я начал задыхаться от собственного рева и крика. Но меня никто не слышал. Никто. Все мои попытки, все мои крики о помощи. Всё осталось тщетным.
Упал на пол, свернулся клубочком, замер. Может, так меня никто не утащит. Если я буду. вести себя тихо и спокойно. Если я не буду ничем выдавать себя. Молчи, Эдо, молчи. Если услышишь что-нибудь страшное - не реагируй на это. Представь, как будто этого шуршания нет, как будто ты в полной тишине. Не двигайся, не говори, не слушай. И тебя никто никуда не утащит. Никто и никуда.
Когда дверь в чулан наконец-то открылась, я не услышал ее скрипа. Я не слышал, как папа орал на пристыженную маму. Мог разобрать только эмоции, играющие на их лицах. А когда захотел спросить, что же происходит, то почему-то с губ моих не сорвалось ни единого звука. Или я этих звуков не слышал так же, как и всего остального, или. их просто не было.
Мама, папа... почему... почему всё так тихо?
- Почему всё так тихо? - одними губами спросил я у пустоты, лежа в темной больничной палате. - Почему. всё так тихо? - усмехнулся, развернулся и уткнулся лицом в подушку.
Глава 21. Предложение, от которого возможно отказаться
- Эдо, открой дверь, пожалуйста, - постучался Калеб в двери палаты, но, кажется, наш сосед решил абстрагироваться от всех и вся. - Твои друзья прилетели. Открой, я их впущу.
- Нет, так он тем более не откроет, - мотнул головой Джис. - Строит из себя няшу-стесняшу из-за инвалидного кресла. Но мы все равно рано или поздно. достучимся до твоего черствого сердечка, соседушка! - уже проорал он и принялся колотить по металлу кулаками. - Открывай, кому говорят?!
Мы только прилетели в клинику, перекусив после дороги в доме Хэйзов. Однако кусок настойчиво не лез в горло. Не из-за того, что я собралась сесть на диету, а по причине. крайнего смущения. Потому что дом Хэйзов оказался настолько бедным и запущенным, что находиться там дольше положенного - обрекать отца семейства на постоянные извинения за скромное убранство и непригодность жилища для принятия гостей. Нет, он не говорил нам таких вещей, но по его лицу и так всё было понятно. К тому же, мы всё равно собирались как можно быстрее увидеться с Эдо. вот только Эдо с нами, судя по всему, видеться не хотел.
- Эдо, детка, открой, - ласково позвала его мама, прижавшись к двери. - Ты же сам скучал по ним. В компании будет веселее. И операция скоро. когда ж ты еще успеешь пообщаться с ними до операции?
В ответ - тишина. Рак-отшельник забрался в панцирь и теперь не выковырять. Но мы с Джисом предполагали такой исход событий. Если уж брюнет с такой осторожностью скрывал прочие свои недуги, то уж сейчас предстать перед нами практически беспомощным. всё равно что оголиться и сгореть со стыда.
- Слыш, соседушка! - не выдержал Джис, долбанул по двери кулаком так, что она задрожала, и упер руки в боки. - Если тебя священное таинство дружбы ни к чему не обязывает, тогда мы полетим обратно. А ты тут сиди и фигнестрадай, понял? Тоже мне, принцесса нашлась. Пойдем, Зоя! Всё, мы ушли!
