Как же я понимала его, но по-своему. Уйти может каждый. Потому что вещи такие не обещаются. Жених и невеста клянутся друг другу в вечной любви, но разводятся после пары лет брака. Влюбившийся с первого взгляда убеждает всех своих друзей, что вот она — та самая, единственная и неповторимая, но спустя некоторое время не может вспомнить даже черты ее лица. А всё потому, что мы живем в настоящем и проверить чувства на прочность невозможно.
А в каком же времени жил Лис, почти всю свою жизнь верно ожидая моего приезда, как цепной пес? Или всякое правило имеет свои исключения?
— Защищай, — выпалила я. — Но только в тех случаях, когда мне угрожает реальная опасность. И чтобы без жертвенности. Договорились?
— Договорились, — быстро прошептал Заяц, зарылся носом в мои волосы, припорошенные образовавшейся за ночь пыльцой, и почти сразу чихнул.
— Один день, — сдерживая смех, согласилась я на предложение. — А то кое-кто в наказание за очередной побег может меня сожрать и не подавиться.
Обернулась, встретившись с благодарной улыбкой Зайца и полными признательности серыми глазами. На душе так потеплело, что горы захотелось свернуть, а не просто с проклятьем бороться. Еще раз на Сердце вскарабкаться, на самую вершину. Даже съесть пюре из тыквы, которую всегда терпеть не могла.
Но мне в последнее время совсем не везло. Стоило только придумать какой-то план и тот сразу же летит ко всем… оборотням. Например, к одному из тех, кто деликатно постучался в дверь норки и, не получив ответа, отворил ее нараспашку.
Да я ведь уже и так решила всё в твою пользу, зачем же ты явился?!
— Ну, привет, зайчик-побегайчик, — упер Лис руки в боки и нарочито вальяжно переступил порог лубяной избушки. Честно говоря, я понятия не имела, из чего эта избушка сделана, но слова «лубяная заячья избушка» еще с детства прочно в мозгу засели.
Оборотень, стоящий позади меня, ощутимо напрягся. Инстинкты, снова, чтоб их. Бояться, убегать, прятаться.
— Не понял, — озадачился рыжий, изучая представшую перед его глазами картиночку.
Заяц до сих пор не выпустил меня из рук, а я, находясь меж двух огней, не имела никакого понятия, в какую сторону шугануться. То ли защищать Зайца, то ли прекратить нервировать Лиса. Пятьдесят на пятьдесят? Звонок другу? Помощь зала? Хотя бы дополнительную попытку при совершении неправильного выбора! Ежкин ты дрын…
Сердце ушастого колотилось так быстро, что мне стало страшно, как бы оно не разорвалось от напряжения. С другой стороны ситуация была не лучше: Лис обнажил клыки. Времени на подумать выдалось крайне мало, и я решила выбраться из ситуации с помощью первого же, что пришло в голову.
— Стоять! — крикнула я, отпрыгнув от Зайца в сторону. Вытянула правую руку вперед, соорудив из пальцев подобие пистолета, левой схватила платье за декольте и натянула его до самого носа. А когда растерянные взгляды обоих переместились на меня, произнесла с хитрым прищуром и нескрываемым коварством: — Это ограбление…
— Чё? — в непонятках уставился на меня Лис и, воспользовавшись временным замешательством оборотней, я освободилась от ослабевших объятий одного, схватила за руку другого и выскочила за дверь норки.
Только отойдя от жилища Зайца на относительно безопасное для него расстояние, чтобы того кондрашка не хватила, остановилась, развернулась к Лису и подняла на него глаза.
— Подожди, — предупредила я, приложив палец к его губам. — Ничего не говори. Дай мне с мыслями собраться, а потом комментируй.
Удивительно, но мужчина послушался меня. Нахмурился, сам перехватил мою руку и замер в ожидании.
Слова полились из меня самым настоящим водопадом. Я тараторила и тараторила, не замолкая ни на секунду. О своем ночном побеге с Ветром, о волчьей стае, что следовала за мной по пятам до самого Сердца мира. О восхождении, продлившемся аж до восхода солнца и о том, что сумка, за которой я с таким остервенением ползла, оказалась пуста. О последующем падении, встрече с Зайцем и, наконец, о нашем с ним договоре.
Лис не перебивал меня, но самые разнообразные эмоции мелькали на его лице в процессе выслушивания моей исповеди. От страха до гнева. Пушистый хвост ходил ходуном то влево, то вправо.
Когда я закончила, еще некоторое время оборотень молчал. Взял меня за плечи, глубоко вздохнул и прижал к себе. Я ожидала чего угодно, но точно не подобной реакции, а потому просто робко обняла его в ответ.
Почему я снова чувствовала вину? Почему я постоянно чувствую вину перед Лисом, если только по его прихоти оказалась втянутой во всё это?
— Прости, — прошептал рыжий, и одно лишь слово окончательно выбило меня из колеи.
— Что? — переспросила я, предположив, что ослушалась, но он повторил:
— Прости.
— За что?
— За всё. За то, забрал тебя сюда. За то, что не проснулся. За то, что сижу, сложа руки, и жду, пока всё разрешится само собой, пока ты борешься. Скажи мне, — он повысил голос. Твердость и уверенность, прозвучавшая в нем, испугала меня, — что я могу сделать, чтобы помочь тебе?
— Чтобы помочь? — тупо повторила я и задумалась.
Сказать по правде, если мои подозрения оправданы, то помощь Лиса придется мне как нельзя кстати для отвлечения Праха. Прежде, чем утратить надежду окончательно и бесповоротно, я должна была ухватиться за последнюю зацепку. За ту самую зацепку, которую оставил мне исчезнувший Ветер. Выяснить, скрывает ли хранительница в своем тереме что-то такое, что ни я, ни ребята не должны увидеть. А если и скрывает, то что именно?
— На самом деле… — протянула я, осторожно заглядывая мужчине в глаза, — …есть кое-что. Но это касается Праха.
— Мерзко, — мотнул оборотень головой и скривился, — но если надо, то сделаю. А что делать?
— Предложи ей устроить… общий ужин.
— Ужин?
— Да. Пусть она позовет Волка и Медведя завтра вечером к себе в терем. Я уговорю Зайца. Если мои подозрения оправдаются, мне нужно, чтобы вы все собрались одновременно и в одном месте. Желательно там. Сможешь?
— Я же пообещал помочь, — отвел Лис взгляд, всем своим видом показывая, как сильно ему пришлась не по душе моя идея, но я ободряюще улыбнулась ему. — Значит, со мной ты не пойдешь? И сегодня тебя не ждать?
— Я тоже дала обещание. Заяц и так настрадался за эти годы. Пусть хоть на один день почувствует себя человеком.
— Только будь осторожна, смелая девочка, — грустно усмехнулся рыжий и потрепал меня по голове, взметая в воздух частички золотистой пыльцы. — Не обратись, пока не реализуешь свои коварные планы. — Его палец скользнул по моей позеленевшей щеке и только сейчас я вспомнила, что времени осталось совсем мало.
Я чувствовала, что дальше будет только хуже и что мое превращение не затянется на долгие года, как в случае в ребятами. До сих пор не нашла смысл жизни и утрачиваю надежду выбраться отсюда чуть ли не каждый день. Что-то подсказывало мне, что если мой импровизированный обыск в доме Праха ни к чему не приведет, я тут же упаду на пол в виде маленького цветочка с белыми лепестками. Или же меня переместит на ромашковое поле к моим собратьям. Истины я не узнаю, а думать об этом — самовольно подталкивать себя к обращению. Нет, забудь о ромашках. Забудь о них хотя бы на то время, пока надежда теплится.
