Привет столица, химическое обоснование любви и правильные решения
«Столица, я скучала» — я вышла из повозки, сразу вдыхая воздух полной грудью, чтобы закашляться. Да, как-то привыкла я к деревенскому свежему воздуху, к речной прохладе возле дома, да лесным массивам сразу за воротами, а здесь все иначе — до ближайшего леса еще часа три добираться, единственная река загажена настолько, что купаться в ней не то что нельзя — опасно для жизни, а каждый свободный клочок земли уже давно занят или продан.
Огромный шпиль столичной академии виднелся со всех сторон возвышаясь над городом и соперничая разве что с королевским дворцовым шпилем, но флаги магической академии и государственный флаг не давали не знающим путникам сбиться с пути.
Легкой походкой, практически пританцовывая в новеньких дриадских сапожках — подарок Руби, я направилась к своей мечте, но, как выяснилось, не одна я оттягивала момент. Внутренний двор академии был заполнен разнообразным людом и нелюдом — боевые маги, лекари, менталисты, артефакторы, некроманты — все толпились у столов регистрации.
— Я еще раз повторяю, — услышала я до боли знакомы голос своего единственного приятеля в стенах академии. Ну как приятеля, единственное существо, не раздражающее меня своим присутствием. У нас был, так сказать, дружеский нейтралитет — он помогает мне, я ему. Все честно. Раханиэль стоял около стола регистрации и, как он любит и умеет, с пренебрежением смотрел на вчерашнюю выпускницу — Я хочу сдавать комиссии в полном составе, а не укороченном. — Видимо спор продолжался довольно долго, потому что очередь за эльфом — а он, да-да, был самым настоящим эльфом-зельеваром, что, в принципе, очень удивительно для его расы, все чаще становящимися артефакторами или же лекарями.
— А я вам повторяю, что на ваш запрос пришел однозначный ответ — комиссия будет рассматривать вашу работу в укороченном составе.
— Они посчитали зелье для продления жизни деревьям — ерундой? — вскипая уточнил Раханиэль.
— Нет, — обычные люди, в отличие от меня, несколько настороженно относились к расам считающимися первородными, поэтому девочка залебезила, а я, устав наблюдать за скандалом, подошла к Рахиму и положила руку на плечо.
— Зелье для продления жизни деревьев? Серьезно? Это все чего ты смог добиться за два года обучения в лучшей академии столицы? — девушка ошарашенно смотрела на меня, переводя взгляд то на мою руку, покоящуюся на плече первородного, то на самого первородного, который, от моей наглости, никак не выражал протеста.
— А чего добилась ты, сидя в глуши? — все же спросил он, когда первая оторопь прошла, а я, наконец, убрала свою руку с его плеча.
— Чего-то добилась… — я как можно беспечнее пожала плечами. — Афелия Ройс «Зелье ментального воздействия» — сказала я девушке уставшей наблюдать за неформальным общением деревенской ведьмы и первородного.
«Ментального воздействия? Зелье? Воздействия?» — слышалось со всех сторон. Мне казалось, что я вновь вернулась во времена, когда группа в полном составе завидовала мне и, пусть не осознано, но превозносила меня над собой.
— Куратор просит уточнить, полное название вашего зелья, — через несколько секунд сказала юная магичка.
— Хорошо, — я оглянулась по сторонам, скрывая улыбку. — Можете записать так: «Зелье от разбитого сердца».
— Гы-гы-гы, — совершенно не красиво и абсолютно не аристократично заржал эльф. — От разбитого сердца. Ройс, ты хотя бы знаешь, где это сердце находится и что должно произойти, чтобы это сердце разбить…? — эльф с превосходством взглянул на меня, но почти сразу осекся. Видимо, что-то такое он смог прочитать в моих глазах, что возвращаться к этому вопросу, точно так же как и ждать от меня ответа, он не стал.
— Комиссия назначена на завтра и прибудет она в полном составе, — отчиталась магиня, передавая мне номерок, на котором был написан номер аудитории и время моего выступления.
— Удачи, Ройс, — кивнул Раханиэль.
— Удачи, сын леса, — эльф улыбнулся, а через секунду вернулся к бедной девушке, — Вы хотите сказать, что какое-то разбитое сердце заслуживает рассмотрения в полном составе, а продление жизни деревьям — нашему дому — никому не важно?
— Боги, — наконец потеряла терпение девушка — Ваши деревья живут итак вечность, пока эльфы подпитывают их магически. Зачем им еще и зелья?
Ответа я уже не слышала, потому что пробравшись через толпы будущих магистров, торопилась покинуть приветливую территорию академии.
Следующий день должен будет стать для меня самым важным событием в жизни. Моя судьба будет решаться в большом зале при полном собрании магистров, которые будут оценивать мой потенциал, а потом я должна буду найти для себя тот самый дом, в котором буду жить. Моя мечта, с самого детства, открыть небольшой магазинчик зелий, где на первом этаже у меня будет расположена лаборатория и, собственно, сам магазин, а на втором я буду жить. Второй этаж не будет большим, мне вполне хватит и одной комнаты совмещенной с кухней, но главное, чтобы там было большое окно с большим подоконником, на котором можно будет сидеть с чашкой горячего шоколада в непогоду. Чтобы дождь стучал по стеклам, ветер завывал на улице, а в доме тепло и пахнет ванилью от только что сваренного шоколада по моему особому рецепту. Дождь барабанит по покатой крыши, а в углу, где в полный рост уже не встать, стоит большая кровать, на которой так приятно будет нежится по утрам…
— Куда прешь!? — из собственных мыслей меня вырвали наглейшим образом, чуть не сбив. Возничий недовольно хлопал по руке хлыстом, а его кобыла смотрела на меня с пренебрежением, хотя, мне кажется, у этого животного ума будет несколько побольше чем у хозяина.
— Уважаемый, — сказала я как можно ласковей, — а какого демона вы забыли в парке? — уточнила я.
— Тебя, сопля, не спрашивал. — Я не спорю, правила разъезда конных повозок еще никак не регламентированы, но все же, парковая зона немного не та территория, по которой можно передвигаться на гужевом транспорте.
— А зря, — все же сказала я, приподнимая магией лошадь над землей, в то время как повозка продолжала стоять на земле, лишь жалобно скрипнув колесами. Возничий замахал руками, пару раз стукнув себя своим же хлыстом, отчего лошадь испуганно дернулась.
— Ой, люди добрые, что делается…?! — запричитал возничий, когда вокруг нашего представления начал собираться народ, а он, наконец, смог усесться обратно на козлы. — Среди бела дня маги лютуют. Вон скотинку погубить хочет. — Я подняла лошадь еще выше, прикрыв ей глаза, так что со всей уверенностью могу заявить, лошадь во время всех этих манипуляций не пострадала.
— А что же вы, уважаемый, на магиню наехать собирались. Вы же знаете, они люд нервный, такое с рук не спускают, а по госпоже сразу видно — магичка, самая настрящая. Она же с вами пыталась по хорошему, а вы на нее сразу обзываться сразу. Не по-мужски это, знаете ли, — заступился за меня как раз проходящий в это время рядом мужчина, а я приняла самое скорбное выражение лица, как бы подтверждая, что да, бедная несчастная я пострадала, а лошадь в воздухе — так это от возмущения, а не от того, что мои фантазии о собственном домике были прерваны самым наглым образом.
