– Да, все верно! Я…
– Должен признать, вы продвинулись дальше, чем Сумароков. Его механоморты недолговечны и без Мастерства способны только открывать двери и махать шваброй. К тому же с этим обезумевшим кукольником невозможно сотрудничать.
– Ваше Превосходительство, – по лицу профессора пробежала слабая тень улыбки. – Я не заслуживаю столь высокой оценки.
– Не заслуживаете, – отрезал Магистр, и несмелая радость схлынула с лица Тихомирова. – Ваш пехотинец ни на что не годен. Разве что передать его в Альянс – пусть разработают механических горничных с похожим принципом работы. Для чего на поле боя нужна эта неуклюжая махина? Она ничего не видит и после нескольких минут бессмысленной беготни замрет в ожидании новой перфокарты.
– Но в моих планах, – воскликнул профессор, – продлить работу механоида! Сделать его полностью автономным! Я хочу снабдить его рецепторами, которые могут реагировать на противника!
– Вы слишком долго кормите меня обещаниями, Иван Андреевич, – отчеканил Магистр. – Мне нужна мощная и разумная армия. Машины, которые беспрекословно выполняют приказы. Мне все равно, как вы этого добьетесь, – в вашем распоряжении деньги, ассистенты из числа изобретателей Альянса, новейшие машины. И сырье, которым вы почему-то пренебрегаете. Казематы полны изменников, диссидентов и прочей швали, а вы все возитесь со своими железками! – Магистр ударил ладонью по столику, стоявший перед ним бокал вина со звоном покатился вниз и разбился на множество осколков.
По залу прокатился шумный вздох – Магистра редко видели таким рассерженным.
– Но позвольте, – отпрянул профессор. – То, о чем вы говорите… Это преступление! Речь о человеческих жизнях, я не могу на это пойти!
– Что ж… – Магистр оглядел Ложу, задержал меланхоличный взгляд на хронометре под потолком и снова повернулся к Тихомирову. – Видите ли, дорогой Иван Андреевич. Думаю, во всем этом есть моя вина – я не посвятил вас в свои планы, не поделился своим видением мира. Заставил работать вслепую. Это неправильно.
– Неправильно? – насторожился профессор.
– Именно так. И я говорю это всем, кто сейчас присутствует в ложе. Мы не должны забывать, куда мы идем, к чему стремимся. Вы видите этот хронометр, Иван Андреевич? Посмотрите на него.
Тихомиров повернулся к часам и с минуту смотрел на то, как вращаются, проступая из темноты, тяжелые шестерни, покачивается баланс, щелкает анкерное колесо.
– Это зрелище завораживает, не так ли? – продолжал Магистр. – Безупречный механизм. Сложный и одновременно удивительный в своей элегантности. Взгляните, как слаженно он работает. Каждая деталь – на своем месте. Шестерни, рычаги, пружина – созданы для того, чтобы выполнять именно ту работу, которую они выполняют. Разве это не восхитительно?
– Да, разумеется, – энергично закивал Тихомиров. С каждой секундой ему все больше делалось не по себе.
– Именно о таком мире я мечтаю, профессор. Уже четверть века я веду Гардарику к Прогрессу. К настоящему Прогрессу – а не к той смеси из лженауки и фарса, которая именовалась прогрессом раньше. И я считаю, что достиг определенных успехов. А вы как считаете, Иван Андреевич, – Магистр подался вперед, свет и тени расчертили узкое лицо, сделав его похожим на театральную маску, – я достиг успехов?
Профессор вздрогнул, выпучил глаза и закашлялся:
– Акхм… Ваше Превосходительство, вы…
– Вот и я так считаю, – бросил Магистр. – Мы строим заводы и железные дороги, запускаем в воздух цеппелины. Даем работу тысячам людей. Открываем университеты. Альянс изобретателей, что ни день, отправляет мне на утверждение проекты новых устройств. Не так важно, каким целям они служат: укреплению военной мощи, перемещению в пространстве или комфорту. Важно, что весь этот круговорот: научные исследования, разработки, производство – нужен для того, чтобы у каждого… У каждого, – с нажимом повторил Магистр, – было свое место. Чтобы каждый, как колесо часового механизма, выполнял свою работу. У Хранителей в этой Ложе – своя работа, у инженеров Альянса – своя, у рабочего на фабрике – своя. Детали нельзя поменять местами. Промежуточное колесо не может стать анкерным. Даже самая маленькая шестерня – важна для работы целого механизма. Или… ее придется заменить.
Повисла тишина, которую нарушало только тиканье хронометра и редкие шорохи.
– Очень… Точная метафора, – выдавил из себя профессор, чтобы хоть что-то ответить. Все взгляды были обращены на него.
– Всего этого не достичь без усилий, – Магистр откинулся на спинку кресла. – Иногда – в основном от изменников и мракобесов – я слышу слова «диктатура», «террор», «насилие». Они мне не нравятся. Я предпочитаю слово «вдохновение». Я вдохновляю народ Гардарики следовать идеям Прогресса. Вдохновляю вас создать для меня бойца. Не спорю, – он поднял ладони, – что механизм работает не идеально. Но он работает. И я хочу довести его до совершенства. Больше того. Я хочу, чтобы весь мир – а не только Гардарика – превратился в хорошо отлаженную машину. Только тогда наступит порядок. Всеобщий. Порядок.
Тихомиров сглотнул и затравленно посмотрел на Магистра, не решаясь подать голос.
– Теперь вам понятно, профессор, почему я так настойчиво прошу вас об услуге? Почему мне нужен боец, первая частица моей будущей армии? Подумайте только: совсем немного давления – и мир будет таким, каким мы хотим его видеть.
– Да, Ваше Превосходительство, – начал профессор. – Теперь мне все…
Но договорить он не успел. Распахнулись двери, и в зал влетел секретарь Ложи. Бледный и перепуганный, он нес в одной руке черную пневмокапсулу, а в другой – узкую полоску желтой бумаги, похожую на телеграмму.
– Досточтимый Магистр! – задохнулся молодой человек. – Я бы не решился вас беспокоить! Но срочные письма… Не терпят отлагательств! От господина Н. и… – Он понизил голос: – известной вам особы.
– Подайте сюда! – процедил Магистр.
Он пробежал глазами оба послания, и его лицо исказила судорога.
– Все вон! – рявкнул Магистр. – Заседание окончено!
Хранители Прогресса повскакивали со своих мест и ринулись к выходу из Ложи. В дверях образовалась сутолока.
– Я сказал, вон отсюда! – гаркнул Магистр. – А вы! – Он нашел взглядом секретаря. – Доставьте ко мне Вершителя, немедленно!
Как только Ложа опустела, Магистр спустился со своего возвышения и, заложив руки за спину, прошелся по залу. Механоид смотрел в пустоту равнодушными стеклянными глазами, из ранца за его спиной валил черный дым. Магистр с ненавистью заглянул в медное лицо, навалился на «Пехотинца» и со всей силы толкнул его. Солдат покачнулся и с чудовищным грохотом упал, оставив на мраморном полу глубокие трещины.
Глава 2
Тени и закоулки
– Куда мы идем? – Варя оглянулась по сторонам. Набережная, доки и фабричные трубы остались позади, теперь беглецов окружали угрюмые дома с множеством закопченных окошек. Улочки погружались в грязно-синие сумерки, и девушке казалось, что из каждой подворотни за ней следит по паре внимательных глаз.
