Если бы Ворон, надев шляпу, стоял к нам спиной, я, наверно, могла бы спутать его с управляющим. Они были одного роста и одинаково сложены. И даже в очень похожей одежде — если, конечно, сильно не приглядываться. На самом деле ирм Ворона был не из бархата, а из тисненой кожи, белая рубашка из шелка, а заправленные в высокие сапоги штаны — из тонко выделанной замши. Маска все так же скрывала его лицо.
Может быть, он прячет под ней какое-то уродство? Иначе зачем она ему в замке, где вокруг верные слуги, которые никогда не выйдут дальше внешнего двора? Или он скрывает лицо лишь от нас троих — пока мы не привыкнем к нему настолько, чтобы он мог нам открыться?
Вскочив со своих мест, мы замерли в поклоне. И, наверно, слишком откровенно разглядывали жениха — все трое. Насмешливая улыбка тронула его губы, глаза блеснули, и я снова почувствовала, как внутри все слабеет и дрожит. Это была та самая завораживающая, отнимающая способность сопротивляться сила, которая заставляет мелкого зверька замирать перед змеей, добровольно соглашаясь на участь быть сожранным.
Он прошел через комнату, сел на стул у стола, сделал нам знак садиться. Слуга в голубой одежде поставил на маленький столик кувшин с каким-то напитком и блюдо со сладостями. Наверняка это был всего лишь жест любезности: Ворон не мог не понимать, что мы вряд ли набросимся при нем на угощение.
— Кьяра, Веда, Лилла, позвольте поприветствовать вас в моем замке, — начал он, переводя взгляд с одной на другую. — Надеюсь, вас устроили со всеми удобствами. Если вам чего-то не хватает, обращайтесь к золу Меару.
— Нам не хватает самой малости, правитель!
Мы с Ведой удивленно уставились на Кьяру — ее щеки пылали румянцем, голос дрожал от подступивших слез.
— Чего же, Кьяра?
— Дома. Близких. Свободы любить того, кого захочешь. Нас никто не спрашивал, хотим ли мы быть вашими невестами. У Лиллы был жених. Но ведь вам все равно, не так ли?
Ворон долго смотрел на нее в упор, пока та, не выдержав, не отвела взгляд.
— Я ценю отвагу, Кьяра, — сказал он спокойно. — Даже когда она граничит… с безрассудством. Да, ты права, мне все равно. Жених? — он повернулся ко мне. — Я знаю, Лилла. Но так ли уж ты любила его, если оказалась здесь? Не убежала с ним в Фианту, к примеру?
— Но этим я поставила бы вне закона и себя, и всю свою семью, — мой голос сорвался, и я впилась ногтями в ладони, чтобы не расплакаться.
— Значит, ты принесла себя в жертву…
Ворон смотрел на меня, не мигая. Синее пламя его взгляда обжигало. По спине побежала струйка пота. Я снова подумала, что он обо всем знает. О том, что я не Лилла.
— У человека всегда есть выбор. Согласиться или отказаться. Жить или умереть. Из двух неприятностей выбирают меньшую. Семья для тебя оказалась важнее жениха, правда, Лилла? Поэтому я и спрашиваю, так уж ли сильно ты его любила?
— Не знаю… — я, как и Кьяра, не смогла вынести его испытующий взгляд и опустила голову.
Сейчас я говорила вовсе не о любви Лиллы к Фелису. Ведь той было наплевать на семью. Если б я не предложила заменить ее, они сбежали бы в Фианту или Илару той же ночью. Если, конечно, на это согласился бы Фелис. А вот я… Чем были мои чувства к нему? Любовью? Или первым, еще неясным влечением, помноженным на зависть к сестре, которую — как обычно! — предпочли мне?
Да, я мечтала о нем, засыпая. Но в мечтах никогда не уходила дальше его нежного взгляда и слов: «Я люблю вас, Илана». Ну, может быть, еще поцелуя. Только сейчас я осознала по-настоящему, что эти грезы были не более чем желанием девочки получить такую же игрушку, как у сестры. Нет, не такую же — ту же самую!
— Возможно, я кажусь вам жестоким, — Ворон снова обвел нас взглядом. — И вы сейчас ненавидите меня за то, что оказались здесь против своей воли. Это не ново. Но скажу вам прямо. За тысячу лет у меня было десять жен. Каждую из них я любил. По-своему. И каждая из них любила меня. Может быть, недостаточно для того, чтобы… — он остановился, не закончив фразу. — Как бы там ни было, ни одна из них не стала моей насильно.
— Неудивительно, — вздохнула Веда. — Ведь вы маг.
— Да, Веда, — усмехнулся Ворон. — Я достаточно сильный маг, чтобы завоевать любую страну, особенно если правитель слаб и думает только о своем благополучии. Я могу с помощью ночных духов построить замок в горах. Мне открыты пусть не мысли других людей, но их истинные чувства. Однако я не владею любовной магией. Если одна из вас полюбит меня, это будет ее собственный выбор.
— А если нет?
— Значит, это случится впервые.
— И что тогда? — вмешалась Кьяра.
— Не могу сказать, — он пожал плечами. — Потому что не знаю. Давайте проживем этот год. Вам нечего бояться, Веда. Вы не станете моими женами прямо сейчас, все трое. Только одна из вас. И только по своей доброй воле. Не смущайся, я знаю, о чем вы говорили. Во дворце даже стены могут слышать.
— Какая может быть добрая воля, когда мы — в неволе? — с горечью спросила она. — Вы так уверены, что другие ваши жены вас любили? Или это был выбор от безысходности? Лучше, наверно, быть женой тюремщика, чем простой заключенной.
— Возможно, — Ворон не стал спорить. — Иногда у любви бывают очень странные причины. Могу сказать только одно. Я не родился таким. И моя сила — в моей слабости. Именно поэтому ни одна из вас не покинет этот замок. Никогда. А сейчас мне пора. Встретимся за ужином.
Глаз не смог уловить его превращения. Воздух словно пошел рябью, и в одно мгновение вместо человека на стуле очутился ворон. Он взмахнул крыльями, на лету слегка ухватил клювом прядь волос Кьяры и оказался у окна. Створка подалась под его нажимом.
Мы остались одни.
Глава 11
— Вы вообще поняли, о чем он говорил? — Кьяра убрала за ухо прядь, растрепанную Вороном. — Его сила в его же слабости — это он о чем?
— Не представляю, — покачала головой Веда. — Но было такое ощущение, как будто он видит меня насквозь. И то, что я ела на завтрак, и мои мысли.
— Он сказал, что мысли читать не может, — возразила я. — Только чувства.
— Похоже, это правда, — Кьяра посмотрела на меня с ехидной улыбкой. — Что, угадал насчет Фелиса? Не так уж сильно ты его любишь?
— Он отказался уехать со мной в Илару, чтобы пожениться раньше, — я не глядя взяла с подноса какой-то засахаренный фрукт. — Неужели согласился бы убежать сейчас? Ведь это и его сделало бы преступником. Ничего, думаю, он быстро утешится. Например, с Иланой.
— Значит, правда поглядывал на вас обеих?
— Без меня она сразу станет посмелее, — фрукт оказался слишком сладким, но я все-таки его проглотила. — Ведь ее больше не с кем будет сравнивать. Но Ворон… он правда думает, что хотя бы одна из нас за этот год его полюбит?
— Особенно когда рядом такой красавчик Керт, — засмеялась Веда, но тут же оборвала себя и добавила в полголоса: — Нам надо следить за своими словами. Если уж во дворце ему стало известно о нашем разговоре, то здесь и подавно будут передавать каждое слово. А может, это тоже магия. Надеюсь, нас выпустят погулять, хотя бы во двор, там и поговорим.
