Я встала, отряхнула платье.
— Простите, девочки, я пойду к себе. Голова разболелась. Наверно, из-за грозы. Уже тучи собираются.
В спину ударило ядовитое:
— А ты не беременна, Лил? Вчера тебе было дурно, сегодня голова болит. Вот ведь будет смешно!
Глава 19
Спасибо, сестричка! Где бы ты ни была, что бы ни делала. Надеюсь, уши у тебя красные, как солнце на закате. Потому что думаю я о тебе не самые приятные вещи.
Только сейчас до меня дошло, почему она делилась со мной своими секретами так избирательно. Лесничий? О нем я не слышала ни слова. Хотя прошлым летом сестра действительно частенько убегала из дома без меня. Говорила, что идет к подругам, которых я не знаю, мне будет с ними неинтересно. А вот о Фелисе рассказывала, но такое, от чего меня бросало в жар. И хотелось ее убить, когда представляла это. Зачем?
Да именно поэтому. Я никогда не говорила, что он мне нравится, но наверняка Лилла поняла это. Сразу поняла. И старалась сделать мне больно.
Но за что? Чем я перед ней провинилась? Может, тем, что слишком похожа на нее? То же лицо, та же фигура. Она не была единственной, неповторимой — и поэтому всеми силами старалась превратить меня в свою бледную тень. И ей это удалось… почти удалось.
Окно спальни было открыто, но ни малейшее дуновение ветерка не касалось тонкой белой занавески. Духота давила, заставляя хватать воздух приоткрытым ртом — как полуживая рыба на прилавке торговца. Я легла на кровать и взяла с ночного столика книгу стихов, которая раскрылась там, где была заложена.
Заложена черным пером, пролежавшим в ней десять лет. Как некий тайный знак судьбы.
Я вовсе не собиралась его хранить. Не задумываясь, зачем это делаю, подобрала, сунула в карман и забыла о нем. И вспомнила, когда Даммара собирала нашу одежду в стирку. Достала и быстро спрятала в книгу, лежавшую рядом. Не хотела, чтобы увидела сестра и начала надо мной смеяться. А потом… рука не поднялась выбросить. Так перо и осталось в книге в качестве закладки.
Был ли это действительно Ворон? Или все-таки самая обычная птица? А что, если спросить его?
Я начала дремать, и тут в дверь постучали.
Кто теперь? Нетта стучала робко, Керт уверенно, Кьяра — бесцеремонно. Этот стук был мне еще незнаком.
— Войдите! — крикнула я и с трудом приподнялась: так не хотелось вставать, жара лишала сил.
Через гостиную в спальню проскользнула Веда. Огляделась, присела в кресло.
— Не разбудила? Решила заглянуть, посмотреть, как тут у тебя. Очень мило.
— А у тебя?
— У меня тоже хорошо. Заходи — увидишь, — предложила она.
— Я бы с удовольствием, но боюсь, что не найду дорогу, — призналась я. — Я здесь как в заколдованном лесу. Выхожу из комнаты и не знаю, как вернуться. Сейчас вот какой-то слуга проводил.
— Ничего, пойдем вместе. А потом доведу тебя обратно. Я как раз хорошо дорогу запоминаю. И здесь уже не боюсь заблудиться. Скажи, Лил…
Веда запнулась, и мне показалось, что сейчас она спросит что-то такое, о чем не говорят с малознакомыми людьми. Например, занималась ли я любовью со своим женихом. Этот вопрос вполне вытекал из последнего предположения Кьяры. Но услышала совсем другое:
— Скажи, как вы вообще дружили с Кьярой? У меня такое чувство, что она тебя ненавидит.
— Мы не дружили, Веда. Были знакомы, иногда где-то встречались, разговаривали.
— Она не слишком хорошо о тебе отзывалось. И меня это удивило. Почему-то сначала я подумала, что вы действительно подруги. Когда ты ушла, она говорила так, словно ты у нее что-то украла.
— Понимаешь… я всегда пользовалась успехом. На меня обращали внимание мужчины, девушки хотели со мной дружить. Самая простая зависть и ревность.
Конечно, я не знала наверняка, но подозрение такое у меня возникло, еще когда мы ждали, чем закончится отбор. А сейчас оно только укрепилось.
— Ясно, — кивнула Веда. — А можно я еще спрошу? Когда вы прощались во дворце с отцами… Извини, я, наверно, о больном. Но тебе не показалось, что бурное горе Кьяры и ее отца было каким-то?..
— Показным? — подсказала я.
— Да, что-то вроде того. Твой отец был очень сдержан, но его горе… вот оно было настоящим.
— Может быть, — я пожала плечами. — Мой отец всегда был сдержанным и скупым на чувства. Если б не отбор, я, наверно, никогда бы не узнала, что он меня любит. Но… некоторые вещи узнаешь слишком поздно. А Кьяра… Я же сказала, мы не были подругами. О ее жизни мне известно очень мало. И отца ее я увидела впервые.
— А еще мне кажется, что на самом деле ты совсем другая, Лилла. Не такая, какой хочешь казаться, — Веда посмотрела на меня внимательно, и по спине побежали мурашки. Как в тот момент, когда Кьяра сказала, что я не похожа на себя. — Я так поняла, у тебя есть сестра?
— Да, Илана. Мы близнецы, — было так странно говорить о себе как о другом человеке, но зато я видела все совсем в ином свете. — Она родилась спустя полчаса после наступления нового года, поэтому не попала на отбор.
— Ей повезло, — усмехнулась Веда.
— Да. Она совсем не такая, как я. Тихая, скромная, робкая. Очень замкнутая, у нее почти нет подруг. Сколько себя помню, мне всегда хотелось отличаться от нее. Но лицом и телом мы похожи, как две капли воды. Значит, надо было стать иной в чем-то другом. И я всегда очень старалась. Иногда мне кажется, что в любом из нас живут несколько разных людей.
— Скорее, каждый из нас носит маску. Как Ворон, — Веда встала и подошла к окну. — У тебя вид на горы. В лунную ночь это должно быть волшебно.
— А у тебя?
— На сад. Сегодня утром я проснулась от пения птиц.
Улыбка пробежала по ее хмурому лицу, и я поняла, что она очень красива. Хотя красота эта необычная. Может, она и проигрывала яркой привлекательности Кьяры, но было в ней что-то завораживающее.
Не хотела бы я, чтобы Веда стала моей соперницей в любви.
В любви? Но о ком я? Не о Керте же! Неужели о Вороне?
Еще вчера утром это казалось мне невозможным. Но после того, что произошло вечером, и недавнего разговора в саду я уже не была так категорична.
Могла бы я полюбить его?
Кто знает…
Взгляд Веды упал на раскрытую книгу, лежащую на ночном столике. Ее темные тонкие брови взлетели, как две черные птицы.
— Перо Ворона? Неужели?
Глава 20
Я уже открыла рот, чтобы пробормотать какие-то жалкие объяснения: перо подобрала еще десять лет назад, так и лежит в книге. Но тут словно толкнуло что-то. Разве Лилла — настоящая Лилла! — стала бы оправдываться? Да и Ворон сказал, что я вовсе не обязана это делать. Значит, не буду.
