Да потому и не распознал, что не было в Керте этого раньше.
А вот все дальнейшее выглядело еще большой головоломкой. В том числе и роль Эльды во всей этой истории. Была ли она заодно с сыном или вела какую-то свою хитрую игру? Знала ли о том, что Ворон находится в замке?
Уснула я, когда темнота за окном начала сереть, и тут же — как мне показалось — Нетта потрясла меня за плечо:
— Илана, пора, просыпайся!
После быстрых сборов и такого же быстрого завтрака мы вышли на площадь, где ждали остальные придворные, еще мне незнакомые, слуги и гвардейцы. Ну и свежие горные лошади, конечно. Я уже начала привыкать к этой постоянной смене одних на других. Как объяснил нам с Неттой Айлен, в дальние путешествия редко отправлялись на своих любимых лошадях. В каждом зажиточном доме в конюшне стояли несколько таких, которых не жаль было оставить в предгорье, а потом снова поменять горных на равнинных. Плату за эту услугу брали немалую, так что хозяева сменных конюшен были в своих деревнях и городках в числе самых состоятельных людей.
Еще накануне вечером, когда мы только подъезжали к Осме, Айгер сказал нам с Неттой:
«Никто не должен знать, кто вы такие. Для всех вы спутницы Борггрина из Полуденных земель».
Так нас и представили Гатусу и придворным, вчера и сегодня. Посматривали на нас кто с любопытством, кто с подозрением, но особо вниманием не докучали. И то, что в процессии мы заняли место за Айгером и Борггрином, никого не удивило. От последнего вообще все старались держаться подальше — кто знает, чего ждать от колдуна!
Глава 61
Нетта была права. Глаза после бессонной ночи закрывались сами. И даже когда я держала их широко распахнутыми, все равно время от времени начинала видеть какие-то призрачные… нет, прозрачные сны, поверх яви. Лошади горной породы: приземистые, мохноногие, с широкой спиной — уверенно шли знакомой дорогой и вполне могли обойтись без управления. Но я действительно боялась уснуть и мешком свалиться под копыта.
Борггрин словно почувствовал что-то. Обернулся через плечо раз, второй, посматривая на меня, потом тихо сказал что-то Айгеру. По цепочке назад, от одного к другому, полетел приказ остановиться. Спешившись, маг подошел ко мне. В складках его черного балахона обнаружилась кожаная сума, из которой он достал маленький полотняный мешочек.
— Ты плохо спала, Илана, и сейчас едва борешься со сном, — то ли спросил, то сделал вывод он.
Я молча кивнула.
— Это очень опасно в горах. Высуни язык.
Я послушно наклонилась, открыла рот, высунула язык, и он насыпал на него щепотку бурого порошка с резким кислым вкусом. Айгер протянул флягу с водой, чтобы я смогла запить.
— Этого хватит до вечера, — Борггрин повернулся к нему. — Но как только стемнеет, она уснет и не проснется до рассвета. Если до заката не найдем места до ночлега, придется везти ее в повозке.
— В сторону Эллеи горы уходят далеко, — с сомнением покачал головой Айгер. — Боюсь, к деревне мы спустимся уже в сумерках.
Через несколько минут я почувствовала такой прилив бодрости, что, наверно, смогла бы бежать впереди отряда до самого подножья гор, ни разу не передохнув. Хотелось кричать, петь и смеяться без причины. Показалось, что стала вдруг легкой, как пушинка, и взлечу, если не буду держаться за узду.
— С тобой все хорошо, Илана? — с беспокойством спросила Нетта.
— Еще как хорошо!
Около полудня мы остановились отдохнуть и пообедать на небольшом плато, которое пересекал быстрый ручей.
— Что это за снадобье? — спросила я Борггрина. — Никогда еще не чувствовала себя такой сильной и бодрой.
— Это высушенный горный лишайник. Он растет только в окрестностях нашего замка Эмфри. Незаменимое средство в трудных походах, когда нужны силы и ясная голова. Но его нельзя использовать часто, иначе потом не сможешь спать без него.
Как только солнце начало садиться, на меня снова навалилась дремота.
— Не успеем, — с тревогой сказал Айгер. — Уже недалеко, но все равно не успеем. Передайте назад, пусть сюда подгонят повозку из обоза.
Обоз — это, конечно, было громко сказано, но несколько повозок с припасами и прочими необходимыми вещами ползли за нами сзади. Содержимое одной из них спешно перегрузили на другие и подогнали ее к нам. Хотя я и уверяла, что еще вполне могу ехать верхом, меня заставили сесть в нее. Чувствовать себя в центре внимания такого количества народа было неприятно. Наверняка все думали: что за неженка такая, не может и дня в седле провести. И не только думали, но и обсуждали это.
Деревня уже показалась внизу, когда солнце скрылось за горизонтом. Еще было достаточно светло, чтобы ехать без факелов, но сон затягивал меня, как болото. Я подгребла под себя сено, легла и моментально провалилась в черную яму.
Мне что-то снилось — несвязное, обрывчатое. То я куда-то бежала, то сидела в саду под кустом эрты, то блуждала по бесконечным темным коридорам. А потом сон вдруг стал отчетливым и пугающе похожим на реальность.
Огромная спальня, разобранная постель, тускло мерцающий в полумраке светильник. Я — в бледно-голубом платье и таком же покрывале невесты на голове. Кто-то входит — я вижу мужчину в черном ирме без рукавов и белой рубашке. Темные волосы и маска на лице. Ворон? Но вместо радости и нетерпения я чувствую дикий страх. И холод — чудовищный, сковывающий настолько, что невозможно пошевелиться.
Он подходит ближе, грубо притягивает к себе, прижимает так, что я не могу взглянуть ему в лицо. Приказывает тихим шепотом: «Сними с меня маску, Илана!» Не в силах противиться, я с трудом поднимаю руку и стягиваю маску. Светильник вспыхивает ярко, и я вижу лицо с глубоко прорезавшимися морщинами. Голубой глаз сверкает, как лед в лунную ночь. Карий, почти черный, похож на бездонную пропасть, которая так и тянет к себе…
Я проснулась с диким криком, задыхаясь от ужаса. Сердце колотилось так, словно хотело проломить ребра и ускакать. В мутное окошко крохотной комнаты пробирались солнечные лучи, в которых плясали пылинки. Я лежала на жесткой неудобной кровати, рядом на лавке спала Нетта. Мой крик разбудил ее — она села, часто моргая.
— Что с тобой, Илана?
— Приснилось… — прошептала я непослушными губами, замерзшими во сне.
Что-то было не так. Что-то изменилось.
— Где мы?
— В предгорье. Не запомнила, как называется деревня, — Нетта зевнула. — Айлен принес тебя сюда из повозки. Это дом главы общины. Здесь только мы, Айгер и Борггрин, остальные ночуют на постоялом дворе и в палатках.
— Как здесь холодно, — поежилась я, кутаясь в тонкое одеяло.
— Холодно? — удивилась Нетта. — А по-моему, даже жарко.
И вдруг я поняла, в чем дело. За последнее время стало привычным, что я чувствую исходящее от людей тепло или холод и испытываю при этом доверие или недоверие. Еще вчера было так. Но сейчас все исчезло. Холод — он шел не от Нетты. Я словно замерзла в жутком сне и никак не могла согреться. Но не было и обычного идущего от нее тепла.
