— Я знаю, Алина. Как ненавидишь меня, знаю. Как сбежать мечтаешь, знаю. И то, что тебе со мной хреново, тоже знаю. Только не надо врать, что ты не кончала подо мной и не кайфовала, когда я тебя ебал.
Она вскочила, отталкиваясь локтями, и как бешеная кошка, запрыгнула на него, вцепилась в край футболки.
— Я не кончала! Ты мне омерзителен, понял?! Я бы лучше трахнулась с вонючим бомжом, чем…
Архан не дал ей продолжить. Схватив девчонку за волосы, впился в её губы, сминая их жёстко, болезненно. Яростно.
Алина заскулила, отбиваясь руками и засучив ногами, а он сжал крепче, буквально вдавил в себя.
Ворвался вглубь её рта языком, только на этот раз грубо, нахально. Блуждая по её телу руками, искал, где расстёгивается гребаная блузка, а когда не обнаружил, рванул тряпку со всей дури, и пуговицы посыпались на пол.
Алина замерла. Нервно вцепилась пальцами в его запястья, но оторвать от себя их больше не пыталась.
Приподняв её выше, сдёрнул блузку с плеч и, расстегнув лифчик, обнажил маленькую грудь. Склонился к коричневому соску, лизнул его и довольно ухмыльнулся, когда он напрягся, превращаясь в тугую горошину.
Алина держалась, обнимая Монгола за шею, и безмолвно смотрела в его глаза, когда поднялся, чтобы взглянуть на её реакцию. Щёки покраснели, дыхание сбилось. Девочка явно в предвкушении.
— Ну что, хочешь? — прошептал ей на ушко, чуть прикусил мочку. — Или мне уйти?
Она сглотнула, облизнула пересохшие губы розовым язычком, и Архан поймал его губами.
— Не уходи.
Он отстранился, не без удивления уставился на неё.
— Уверена?
— Я хочу почувствовать… Хочу, чтобы приятно было. Хочу забыть боль, — голос маленькой вздрогнул, и по спине прошёл ток от одной мысли, что она хочет его. Да пусть и не его, пусть просто забыться желает. Похуй. Главное, что не прогоняет.
— Ты почувствуешь. Обещаю, — опустив её на постель, лёг сверху. — Только доверься мне.
ГЛАВА 25
Я была слишком пьяная, чтобы сопротивляться. Да и желания, честно говоря, не возникало. Зачем? Ведь я сама попросила его остаться. И мне, правда, хотелось ощутить хоть что-то, кроме боли и страха. Это так тяжело — закрывать глаза и видеть своё одиночество, которое, приобретая различные жуткие формы, истязает тебя в кошмарах и каждый раз напоминает, что ты — ничто. Тебя нет. Ты не личность, ты лишь дерьмо на чьих-то ботинках.
Наверное, я просто устала чувствовать себя дерьмом. Мне захотелось тепла. Пусть даже его подарит Монгол. Завтра я снова готова была возненавидеть и себя, и его, но то будет завтра. А сейчас, когда эйфория расползалась по телу, и мне становилось на всё наплевать с высокой башни, я собиралась получить от этой сволочи всё, чего желала на данный момент.
Чувствовала себя необычно. Не так, как тогда, когда Монгол практически заставил меня трахаться с ним. Мне не было страшно, противно, и не шевелилось под кожей ощущение, что всё это неправильно. А что вообще правильно в последнее время? У меня даже появились сомнения, что всё происходящее — не бред сумасшедшей. Быть может, однажды проснусь в дурдоме и узнаю, что я душевно больна. Но и на это плевать.
Он склонился над моей грудью, накрыл губами сосок и несильно сжал рукой другую грудь. Сымитировав толчок, дал почувствовать свой стояк. Каменный, огромный. Очертив влажную дорожку, спустился вниз, чуть прикусил кожу на животе, а у меня внутри словно натянулась струна. Странное ощущение.
Бельё стащил быстро, резким движением. Будто боялся, что я передумаю и пошлю его нахрен. Провёл пальцами по промежности, задевая клитор, надавливая на него, и низ живота пронзил первый спазм удовольствия.
Выгнулась, хватая ртом воздух и вонзая в его плечи ногти. Я могу чувствовать… Могу! И как же это приятно. Ощущать прикосновения и не бояться, а желать большего.
Лаская меня пальцами, то входил внутрь, то играл с клитором, нависая сверху, и с каким-то маниакальным восторгом разглядывал моё лицо. Второй рукой удерживал мою голову, не позволяя запрокинуть её или отвернуться. Прожигал своим бешеным взглядом, и, казалось, ему даже трахаться не надо, он уже это делал. Мысленно. Сношал меня во всех позах, как обезумевший.
— Уверена? — спросил в какой-то момент, и я промычала что-то бессвязное, чувствуя, как накатывает очередная волна. Позже я осознаю, что попросила не останавливаться. — Хорошо, — шею обдало горячим дыханием, и его большой член ворвался в меня на всю длину.
Вскрикнув от неожиданности, обхватила его ногами, пытаясь притормозить процесс, но Монгола уже было не остановить. Он, словно сорвавшись с цепи, вколачивался в меня с бешеной скоростью и хлюпающими звуками. Неужели я так хотела его? Этого гада, сволочь эту, что всю жизнь мне исковеркал? До такой степени хотела, что текла под ним, как последняя дрянь. И это было бы мерзко, если бы не было так хорошо.
Подаваясь к нему навстречу, я раздирала ногтями кожу на его спине и плечах, а Монгол лишь жадно брал меня. Вбивался, как больной, до боли в пояснице и промежности и, похоже, совершенно потерял голову. Как, впрочем, и я сама.
Разочарованно заскулила, когда он вышел из меня, и запротестовала, но перерыв длился не долго. Монгол одним рывком перевернул меня на живот, приподнял за ягодицы и с рычанием снова заполнил собой до отказа. Незначительная боль проскользнула и стихла, а вместо неё появилось новое ощущение. Будоражащее, до дикости странное. Оно граничило с оргазмом и внутри всё горело от неуёмного желания. Я не просто позволяла ему себя трахать. Я принимала в этом участие, причём с огромным удовольствием.
— Сильнее, — попросила негромко, и Монгол замер во мне.
— Что? — выдохнул удивлённо.
— Сильнее, Монгол!
Он с рыком толкнулся, так, что пришлось упереться руками в изголовье кровати, намотал на кулак мои волосы и дёрнул назад.
— Я сказал, меня зовут Архан!
С таким же остервенением я толкнула его задницей, что на минуту вывело Монгола из строя (видимо, не ожидал) и, вырвавшись из его лап, повернулась. Моя грудь блестела от пота, и он уставился на сползающую по телу капельку, что дало мне фору. Опрокинув Монгола на спину, я оседлала его и, взяв в руку член, направила в себя.
