— Нихрена ж себе, — прохрипел удивлённо, а я заткнула ему рот ладонью.
— Заткнись уже и делай дело!
Каждое моё движение на нём отдавалось разрядом тока по позвоночнику и спускалось вниз, туда, где соединялись наши тела — моё худощавое, немного угловатое и его мощное, разрисованное наколками. Мы абсолютно разные. Мы даже выглядели, будто из разных миров. Но то, как он входил в меня своим поршнем и вытрахивал из головы все ненужные мысли… Именно это и было настоящим. Тем, чего я хотела. Тем, что было мне необходимо сейчас.
Я кончила с криком, выгибаясь на нём и раздирая ногтями широкую волосатую грудь. Прокусив губу до крови, впилась поцелуем в его рот, как делал раньше он, и застыла, пока Монгол доводил себя до финала, удерживая меня за талию и вбиваясь резкими толчками. А потом сжал так крепко, что не могла даже вдохнуть, и кончил с хриплым, почти нечеловеческим стоном.
* * *
Мне снова снилась сестра. Она обнимала Монгола, улыбалась ему, а я почему-то чувствовала себя брошенной, одинокой. По щекам лились слёзы. Казалось, всем на меня наплевать, даже Лере. Я пыталась заговорить с ней, но она упорно меня не замечала, и я побежала за ними, когда они начали отдаляться, но догнать так и не смогла.
Очнувшись ото сна в холодном поту, я вскочила с постели, бросилась к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха, но оно, как назло не открывалось, будто заклинило. Удушье, подступающая к горлу тошнота, а ещё гадкий привкус алкоголя во рту — мерзко. А если вспомнить, что я вытворяла накануне вечером, то и вовсе впору лезть в петлю. Как назло запомнила всё до мельчайших подробностей. И как стонала под Монголом, и как орала под ним же, и как кончала в позе наездницы, а он, потирая мой клитор, скалился в похотливой ухмылке. Гадко и ужасно. Никогда больше не буду пить.
По закону подлости воды в спальне не оказалось. Пришлось накинуть халат и пойти на поиски живительной влаги. Стараясь не смотреть на храпящего Монгола, обошла кровать и на цыпочках поспешила к двери.
От проклятой водки всё ещё пошатывало и «штормило», а внутренности скручивались в узел от одного воспоминания, сколько я выпила. Осушив полбутылки воды, я оперлась на кухонный стол, пытаясь побороть тошноту. Ну вот, Алина, ты и скатилась. Скоро начнёшь похмеляться по утрам и каждый вечер проводить с Асланом Шамилевичем и его коллекционным, выдержанным коньяком. Желудок снова скрутило спазмом, и я отодвинула створку дверцы, ведущей на улицу. Глотнув свежего воздуха, закрыла глаза, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков и порывам слабого ветерка, играющего с волосами и одеждой.
Полегчало. Даже немного спать захотелось. Но я не торопилась, вспомнив, что там, в кровати, лежит Монгол… Причём уже не тот Монгол, которого я ненавижу, а тот, с которым сплю по доброй воле. Нет, именно это и было в моих планах. Отключить эмоции и действовать себе во благо. Но это легко лишь на словах или в пьяном бреду. А на деле…
Опустив ноги в воду, запрокинула голову, глядя на звёзды. Красиво. Умиротворяюще. Как жаль, что от людей почти ничего не зависит. Я бы для себя включила вечную ночь. Чтобы сидеть вот так и смотреть в небо, ни о чём не задумываясь.
Ногу что-то пощекотало, и я дёрнулась, возвращаясь в реальность. В воде тонула красивая разноцветная бабочка, я потянулась, чтобы спасти её, но не удержалась и свалилась в бассейн. Схватиться за поручни не успела, меня потащило на дно так резко, что даже вскрикнуть не успела. Хлебнув воды, вынырнула и, не отыскав точку опоры, снова ушла под воду. Как только я подумала, что вот, пожалуй, и всё — погибну банально и бездарно — чьи-то руки схватили меня за плечи и потащили вверх.
Монгол.
— Ты что, дура, блядь?! Какого хера ты сюда полезла?!
— Пошёл… ты…
— Зачем, Алина? Объясни, что в твоей дурной голове происходит? А ночью что было? Прощальный секс? Решила потрахаться перед тем, как утопиться? Совсем ебанутая, что ли?! — орал на меня, встряхивая и сдавливая своими ручищами, как тряпичную куклу, а я только и могла, что немо открывать рот. — Мне тебя в дурку упечь? Ты учти, блядь, мне это вообще нехуй делать!
Он что, думал, что я хотела покончить с собой? Серьёзно? Да прекратите…
— Я бабочку спасала…
— Чего? — уставился на меня ошалело.
— Бабочка упала в воду. Я потянулась за ней и упала…
— Вот дура, — выдохнул с облегчением, крепко стиснул в объятиях. — Нереальная дура.
Всё ещё откашливаясь, я хваталась за него обеими руками и обхватывала ногами. Чисто рефлекторно и без задней мысли, но Монгол, похоже, всё воспринял по-своему. Схватив меня за ягодицы, вжал в себя и поцеловал. В своём стиле, без намёка на нежность или ласку. Просто взял, что хотел. Алчно и беспардонно. Но я не стала сопротивляться. Не до того было.
— Когда-нибудь я тебя грохну, — взял всей пятернёй за лицо, сжал щеки. — Поняла меня?
Прижимая к груди, понёс в дом, на ходу целуя и сминая ягодицы так сильно, что сомнений не оставалось — останутся синяки.
— Ты что? — выдохнула, когда он вошёл на кухню и усадил меня на стол.
— Разложу и ебать буду, — ухмыльнулся нагло, встал между моих ног, не дав их свести.
— Сейчас? Здесь? Нет! Отпусти!
— Да, отпусти девушку, — послышался вдруг голос моего спасителя, но обрадоваться ему не вышло. Наоборот, я покраснела до корней волос и спряталась за Монгола. Хоть какой-то плюс от его габаритов. — В конце концов, для занятий… кхм… этим, есть спальня и кровать, а не стол, на котором повар готовит еду, — Аслан Шамилевич величественно прошагал мимо нас, открыл холодильник. — Прошу прощения за беспокойство, молодые люди, но меня замучила жажда, — только слепой не заметил бы на его губах улыбку. Вот же позорище…
Зло толкнув Монгола в бок, я воспользовалась тем, что его хватка ослабла, и соскочила со стола.
— Ну, спасибо, отец. Как обычно, всё испортил, — проворчал тот, но я уже не прислушивалась к их болтовне, позорно сбегая с места преступления.
Выдохнула лишь тогда, когда за мной захлопнулась дверь спальни. Облокотившись о стену, закрыла глаза и истерично захихикала. Не то стыдно, не то смешно, не то всё вместе. Всё ещё на адреналине не чувствовала ни холода, ни влаги, но мокрую сорочку стащила, накинула халат.
