— Ладно. Поняла. Ты на их стороне. Как всегда, как все в этом доме.
— Это не так, — забрав из моей руки чашку с чаем, поставила её на стол и стиснула мои пальцы. — Такую как ты, добрую сердцем и сильную духом, не сыскать во всём мире. Ты очень дорога мне, девочка. Я потеряла свою дочь, затем потеряла и Архана… Но обрела тебя и считаю, что ты моё успокоение, дарованное небесами. И я хотела бы, чтобы вы с Арханом были друг у друга. В тебе есть сила и свет, которые не дадут ему рухнуть в пропасть своей ненависти, а у него есть любовь, — тут я не удержалась, фыркнула. — Зря ты сомневаешься. В нём очень много нерастраченной любви. Она где-то глубоко, спрятана, закопана под толстым слоем льда. Но ты сможешь её освободить.
Ага… Сейчас только за лопатой сбегаю.
— Знаешь, я не верю, что смогу когда-нибудь забыть всё, что он мне сделал. Ну, то есть, я, конечно, могу отпустить обиды и попытаться посмотреть на него другим взглядом, но всё, что было… Оно ведь никуда не денется. Оно останется со мной, во мне… Я не знаю. Я, правда, понимаю, что мне выгодно стать невесткой Императора, а тем более родить ему внуков, но это так сложно — заглушить голос сердца и жить лишь здравым смыслом, — тяжело вздохнула.
Женщина усмехнулась, глядя на кольцо, подаренное Асланом Шамилевичем, погладила мою руку.
— А давай мы поговорим об этом потом, когда ты действительно всё отпустишь и посмотришь на него по-другому. Начни с малого. Попробуй называть его по имени.
— Кого? Монгола?
— Не Монгола. Архана.
Пффф… И что это даст?
Фатима, видимо, прочитала мой немой вопрос по глазам.
— Попробуй пообщаться с ним. Просто поговорить. Вы ведь совсем не говорите, я права? И обязательно называй его по имени. Это сближает.
Я открыла рот, чтобы возразить, но за спиной послышались шаги. Шаги тяжёлые, злые. Даже знала, кому они принадлежат.
— Идём со мной, — Монгол заговорил, обращаясь ко мне, хоть и теплилась надежда, что это он Фатиме. — Алина?
Я поднялась с дивана и повернулась к нему.
— Идём, — он протянул мне руку, крепко схватил за пальцы, что тут же онемели.
Я догадывалась, куда он ведёт меня. Посмотреть в глаза своему страху и убить его. И я смогу. Я должна смочь. Потому что выживают только жёсткие и жестокие.
ГЛАВА 27
Он вёл её за руку в конюшню, а Алину колотило так, что сам мандражировать начал. Успокаивающе погладил пальцы и поднёс к губам её руку.
— Если не хочешь, можешь не идти.
Она остановилась, тяжело вздохнула.
— Я справлюсь. Я должна. Я ведь сильная… Да?
— Да, ты сильная. Я ещё не встречал никого сильнее тебя, — Архан невольно усмехнулся, коснулся губами её прохладных пальцев и удивлённо уставился на кольцо. Кольцо матери. Что за нахуй? Откуда?
— Где ты взяла это кольцо? — посуровел, навис над ней скалой, а девчонка втянула шею в плечи, но тут же выпрямилась.
— Украла, — прошипела злобно, вырывая свою руку из его. — Что за вопросы? Твой отец дал! По-твоему, откуда ещё?
— Почему он тебе его дал? — Что опять задумал этот старый лис?
— А откуда мне знать? Хочешь, забери! — порывалась снять с пальца кольцо, да была в нём парочка секретов. Не снять его никакими подручными средствами.
— Даже не пытайся. Не получится, — покачав головой, указал ей на здание. — Туда.
С отцом решил разобраться попозже. В принципе, он и так знает, чего тот хочет.
Шатун поднял голову, оскалился разбитой в кровь пастью.
— Посмотрите-ка, это ж моя сладкая тёлочка пожаловала на свидание! Соскучилась, малышка? Давай, иди сюда, я уже готов, загляни мне в штаны, — вытащив язык, сымитировал что-то, отчего у Монгола пошли красные круги перед глазами.
С размаху двинул его в челюсть, и урод завалился на пол. Повернулся к Алине, а та зажалась у двери с видом загнанного зверька.
— Иди ко мне, — подал ей руку, подтянул поближе почти силой, заглядывая в побледневшую мордаху. — Не бойся. Он на цепи, видишь? Как бешеный шакал. Скажи, что с ним сделать, и уходи, — Архану не хотелось, чтобы девочка видела, как он выпускает мрази кишки. Ему похуй, а её психика может пошатнуться. Ей и так кошмаров хватает. Каждую ночь качает её, как ребёнка, пока страшный сон не уйдёт.
— Нет. Я… — замотала головой, пытаясь собраться с мыслями, но Монгол видел, ей тяжело. Девочка опять переживает ту жуть, которую уже никогда не забыть. Связана этим страхом по рукам и ногам, даже шевельнуться не может.
— Ты не будешь этого делать. Я обещал тебе привести его. Но марать руки об эту суку я тебе не дам.
Она нервно прикусила губу, так сильно, что выступила капелька крови, и Архан склонился, убрал её своими губами. Алина подняла на него потерянный взгляд, моргнула.
— Нет…
* * *
Я не жестокая. Нет. И не сильная. Сколько бы ни называла себя таковой… Я не такая, как они, и никогда не стану такой.
Замотав головой, зажмурилась изо всех сил, и по щеке скатилась предательская слеза. Паршиво-то как… Не могу я убить человека. Пусть даже этот человек законченная мразь. И Монголу позволить его убить не могу. Иначе, чем я тогда буду отличаться от них, головорезов и бандитов?
А в глазах Монгола горел огонь. Страшное, всепоглощающее пламя.
— Сдай его в полицию. Ты ведь можешь сделать так, чтобы он сел на всю жизнь? Можешь?
Монгол взирал на меня неверящим взглядом, обезумевшим и диким.
— Ты что, ебнулась? Совсем, что ли? — рявкнул зло и, отступив от меня, ловким движением вытащил из-за пояса штанов пистолет.
— Не надо! — вцепилась в его ручищу, буквально повиснув на ней. — Прошу. Пусть больше не будет крови и поводов мстить. Пусть всё закончится здесь и сейчас.
— Я его пристрелю, и всё закончится. Здесь и сейчас. Иди в дом, — его «кувалда», сжимающая оружие, не дрогнула, а взгляд стал ещё страшнее. Там словно демоны плясали, жуткие, клыкастые. Они хохотали и утаскивали за собой в пропасть тёмную, мрачную. И мне действительно становилось хреново от одной мысли, что его уже не остановить и не спасти.
— Архан… Ради меня. Я прошу тебя, сделай это ради меня. Отправь его в тюрьму. Прерви эту бесконечную цепочку трупов. Я не хочу с этим жить. И ты не хочешь.
Не знаю, что послужило тому, что он опустил ствол и повернулся ко мне. Быть может, это моё обращение к нему по имени, а может, действительно понял смысл моих слов. Но он заколебался, а это уже прогресс.
— Прошу тебя. Сделай, как я прошу, и я дам тебе шанс… — спохватилась, да поздно. Слишком поздно. Слова сами слетели с губ.
