Ну, уж нет. Ни за что. Ни за какие коврижки. Хоть десять полуцарств в придачу.
— Ладно. Пойду… Там принц ожидают.
* * *
Она закрыла за собой дверь, подошла к окну, не удостоив Архана даже взглядом. Ну да, смотреть в ночь ведь интереснее, чем на него, убийцу и морального урода.
— В конюшне я видела лошадей…
— Да, я всё детство там провёл. Хочешь покататься? — осторожно подошёл к ней сзади, встал за спиной.
— А можно? — поймал её взгляд в отражении.
— Тебе всё можно.
— Ну, я в смысле… Аслан Шамилевич не будет против?
Монгол хмыкнул.
— Тебе в этом доме позволено больше, чем мне.
— Ладно. Тогда, может, завтра? Только я не умею кататься на лошади.
— Я научу, — положил руки ей на живот, слегка надавил, вжимая в себя, и уткнулся в шею, покрывая поцелуями теплую кожу.
Сладкая, вкусная. Аж голову дурманит.
— Ты чего это? — увернулась.
— Хочу тебя. Иди ко мне, волчонок, м? Давай?
Алина вдруг стукнула его в плечо, отошла на шаг в сторону.
— Не сегодня. Я не хочу.
Конечно же, она не хочет. Одно дело — трахаться по-пьяни с мудаком, которого ненавидишь, и совершенно другое — вот так, когда мозг не заволакивает похотью.
Осознание этого полоснуло по самолюбию, но, в принципе, он уже думал об этом. Ещё там, у пруда, решил, что не будет больше её удерживать. Какой в этом смысл? Он поступает так же, как отец в своё время. Не удержал рядом Лерку, потерял её и решил вдруг, что надо делать, как отец. А разве не за это он ненавидел его практически с детства? Не за это презирал?
Как там говорится? Яблоко от яблони далеко не падает? Истина, блядь.
— Ладно. Давай спать, — благоразумно отступил от неё. Мысленно приказал себе успокоиться. Помогло мало, конечно. Вообще не помогло.
А потом всю ночь смотрел, как она спит. Алина уже не дёргалась во сне и даже посапывала. Лицо заметно округлилось и порозовело, а кожа приобрела здоровый оттенок. Оживает волчонок. Расцветает. А Монголу всё поганее становится.
Будто потерял её окончательно.
Да, она согласилась дать ему шанс, больше не скандалит и не пытается сбежать. Но это всё хуйня. У неё просто нет другого выхода. А предоставь он ей свободу, сразу же упорхнёт. И забудет его имя уже на следующий день.
Херово. Но факт.
ГЛАВА 28
Проснулась от холода, что пробрался ко мне в постель, окутал невидимым облаком. До чего ж мерзкая погода осенью. Нет, мне нравится смотреть на дождик, красиво кружащие в воздухе оранжевые листья и улетающих на юг птиц. Но только при условии, что я укутана в тёплый плед, в руках чашка горячего чая, а рядом, если не камин (которого у меня никогда и не было), то хотя бы какой-нибудь обогреватель.
Ну, и какая сволочь открыла окно? Ворча и путаясь в халате, сползла с кровати. По телу прошла дикая дрожь, и я со стуком опустила створку окна вниз.
— Извини, я проветривал комнату, а потом забыл закрыть, — из ванной появился Монго… Да-да, помню. Архан.
Скользнул взглядом по моим ногам, сглотнул, будто пересохло в горле. Ему, казалось, вообще не холодно. Стоит в одном полотенце, а по телу стекают прозрачные капли воды. Рана уже почти зажила. Оно и неудивительно, такой здоровый. Там всё, как на собаке заживает.
Внимание привлекла одна из татуировок, на которую раньше почему-то не обращала внимания. Маленькая, почти незаметная надпись на груди, витиеватая и непонятная.
— Что это значит? — спросила в голос и тут же заткнулась, прикусив язык. Вот какое мне дело, а? А он, между прочим, мог бы и воспользоваться полотенцем, не только, чтобы зад прикрыть, но и по назначению. Дикарь…
— Надпись?
— Ага.
— Она переводится с монгольского как «прости меня, мама». Не важно. Глупости молодости.
— Мм… — наверное, я начинала сходить с ума от скуки, потому что мне вдруг захотелось узнать о нём всё. Про то, почему он не в ладах с отцом, и где его мать. А ещё, всё время смотрела на кольцо и ловила себя на мысли, что оно мне нравится. Правда, даже если бы не нравилось, снять его не смогла бы. Оно село, как влитое, и мгновенно приросло. Странно вообще-то, но я особо не задумывалась. Велят снять, тогда и стащу как-нибудь.
— Одевайся. Пойдём кататься на лошадях, — обронил на пути к шкафу и, проходя мимо меня, сдёрнул с себя полотенце.
Невольно устремила взгляд вниз, туда, где у него всё так же мощно, хоть и не в боевом положении. Офигеть… Это ж как он во мне умещается-то, а?
— Ты одеваешься или возвращаемся в койку? — многозначительно приподнял бровь, и я вспыхнула.
— Спасибо, я уж лучше к лошадкам.
Ой, наверное, не надо было так по-хамски, да? Мы ведь вышли из состояния «холодной войны»?
Но Архан пропустил мой ответ мимо ушей, открыл шкаф. Мордобоя не будет? Жаль…
* * *
После завтрака, на котором Аслан Шамилевич почему-то отсутствовал, а Фатима делала вид, что знать меня не знает, мы вышли на улицу. Всё ещё моросил мелкий дождь, и мне зверски захотелось обратно в кроватку. Мерзлячка я. Да и сырость не люблю. Она тоску наводит. А последней мне и так хватает…
Архан снял свою куртку, накинул мне на плечи.
— Пойдём.
Пока лошадей седлали, затягивали какие-то ремни и проверяли их на прочность, Монгол неотрывно следил за процедурой, а я следила за ним. Ну как следила… Наблюдала, скорее. Фатима же советовала посмотреть на него под другим углом. Вот я и пыталась.
Да и зудящее желание узнать о его матери никуда не делось. Даже усилилось с тех пор, как увидела татуировку. Вот уж семейка… Прям — «тайны мадридского двора» какие-то.
Спрашивать напрямую не стала. Решила зайти издалека. В конце концов, я никуда не тороплюсь.
— Почему Аслана Шамилевича не было за завтраком?
Недовольно покосился на меня.
— А почему тебя это волнует?
— А что, нельзя спросить?
— Я не знаю, почему его не было. Он передо мной не отчитывается, да и мне, честно говоря, как-то похуй.
Ага. Наживку проглотил. Замечательно.
— А вы не ладите.
— Ты только это заметила? — повернулся ко мне и, склонив голову набок, усмехнулся. — Ну, давай, спрашивай напрямую, чего хотела. Не ходи вокруг да около.
Да уж… Не стать мне разведчиком. Ну, раз план затрещал по швам и с треском же провалился, то почему бы и не спросить в лоб?
