Он не насиловал меня, ни к чему, кроме брака не принуждал. Но я чувствовала себя раздавленной, избитой, уничтоженной. Мне нужна была свобода. Одна лишь свобода, разве я многого просила?
— Простите, что отвлекаю, но Валид Саидович велел накормить вас. Он расстроится, если узнает, что вы так и не поели. Прошу вас, не гневите его, — голос Анны прозвучал совсем рядом, и я, считая, что она уже ушла, дёрнулась от неожиданности.
— Я же сказала, оставь меня.
— Хорошо. Как скажете. Но я хочу, чтобы вы знали… Валид Саидович уехал с этим цербером. С Шамилем. Охрана на улице. Никто не помешает вам выйти прогуляться и подышать свежим воздухом.
Я отбросила одеяло, подняла взгляд на домработницу.
— И зачем ты говоришь мне об этом?
Она пожала плечами, опасливо обернулась к двери и обратно.
— Давайте будем дружить? Я буду помогать вам. Вы ведь этого хотели… Думаю, мы просто не с того начали.
Хм… Может, я, конечно, крайне подозрительна, но вот доверять кому бы то ни было в этом доме как-то не хотелось. Вернее, хотелось, да не верилось.
— И чего же ты хочешь взамен?
Снова пожала плечами, улыбнулась.
— Дружбу нельзя купить. Но мы могли бы помогать друг другу. Это ведь неплохо, правда? Быть друзьями?
Пригвоздила её взглядом, попыталась просканировать, как делает это Хаджиев, и ничего. Не умела я распознавать ложь. Я росла в уюте и доброте. В нашем доме всегда царила любовь и взаимопонимание. Не представляю, чтобы прислуга подставляла маму и доносила на неё отцу. Поэтому мне сложно определить, кто друг, а кто враг.
Но попробовать, конечно, стоило. Боюсь, без друзей мне в этом доме не протянуть.
— Ладно… Я там видела террасу. Накроешь завтрак? На двоих? Если ты голодна, конечно.
Анна улыбнулась, уверенно кивнула и отправилась к двери. Мне же нужно было встать и привести себя в порядок. Всё обдумать и начать, наконец, действовать. Как там говорят? Спасение утопающих — дело рук самих утопающих? Пора себя спасать, Шахидат.
* * *
Сидя на уютной, застеклённой террасе, с грустью смотрела вдаль. «Далью» оказался высокий забор… Увы, дальше него мне не увидеть и не пробраться. А так хотелось сбежать. Улететь вместе с ветром. Чтобы только он знал, где меня найти.
— Ещё чаю? — вздрогнула от тихого голоса Анны. Её привычка подкрадываться начинала раздражать.
— Нет, спасибо.
— Тогда, может, кусочек торта? Свежий, я только испекла.
— Нет. Не хочется, — выдавила измученную улыбку, а женщина вдруг огляделась по сторонам и протянула мне белую упаковку.
— Это то, что вы просили. Возьмите, здесь нет камер.
— Что? — взяв в руку упаковку, растерянно захлопала ресницами. — Ты о чём? Какие камеры?
Анна снова обернулась, присела на стул рядом.
— А вы не знали? Валид Саидович установил камеры в доме. Одна на кухне, две в гостиной и по комнатам по одной. Но в том крыле, куда вы перебрались ночью, и здесь камер нет, — поведала заговорщицким тоном, а я от шока открыла рот.
Это что получается? Негодяй всё это время наблюдал за мной, как за букашкой под стеклом?! Хотя чему я удивлялась? Речь ведь идёт о Хаджиеве.
Извращенец.
— Ненавижу… — прошипела, сжимая подлокотник кресла, но тут же опомнилась. — Так ты поэтому отдала ему моё кольцо? Он всё видел?
Женщина поджала губы.
— Я не знаю, просматривал ли он записи, но рисковать не могла. Теперь, я надеюсь, вы не держите на меня зла? Ведь тогда он уволил бы меня, а у меня мама и ребёнок. Оба болеют. Мне никак нельзя оставаться без работы. Простите.
Я опустила взгляд на упаковку таблеток, кивнула.
— Да, спасибо. И, Анна… Извини меня за то, что я позволила себе угрожать тебе. Это было нечестно.
Подло, мерзко, отвратительно! Бедная женщина просто выживала, чтобы заботиться о своих родных, а я опустилась до методов Валида и шантажировала ни в чём не повинную женщину. Неужели чтобы победить этого подлеца мне придётся стать такой же? Вопрос, конечно, риторический и ответа не требует, но не хотелось бы стать чудовищем.
Домработница беззаботно улыбнулась, поднялась со стула, расправляя передник.
— Всё хорошо, Шахидат Джамаловна.
— Просто Шах, договорились?
Анна согласно кивнула и засияла. Странно, а я и не замечала, какая добрая у неё улыбка.
— Анна, у меня будет к тебе ещё одна просьба. Можешь съездить в город, кое-что прикупить для меня?
— Конечно, Шахидат… Шах.
* * *
— Я не удивлён. Саид взял от отца не только имя. Они очень похожи. Уверен, отец поступил бы также. Власть их пьянит.
Валид поднял взгляд на старшего брата, покачал головой.
— Он бросил взрывчатку в моё окно. Туда, где я был с женой. Я видел его глаза, Марат. Он уверен в том, что поступил правильно! И он не сожалеет! — ударив кулаком по столу, схватил стакан с виски и запустил его в стену. В крови гуляла ярость. Такая сильная, что он с трудом сдерживался, пытаясь обуздать зверя. — Разве так поступают родные люди? Разве это семья? Я всегда думал, что мы друг за друга пойдём даже на гибель. А оказалось…
Марат устало потёр лицо, взглянул на часы.
— Поздно уже. Саид не остановится. Ты знаешь его. Знаешь всех нас. Ни один не остановился бы. Но я надеюсь на твоё благоразумие. Оставь это, Валид. Отступись. Я не хочу видеть, как мои братья уничтожают друг друга за кусок власти. Ты же понимаешь, что всё это дерьмо — дело рук отца. Он снова стравливает своих сыновей, как бойцовых собак. Не поддавайся.
Валид лишь качнул головой, мстительно прищурился. Хаджиевы не отступают. Даже если придётся проливать кровь. Лишь бы не кровь брата…
— Не я объявил эту войну.
* * *
Шах ждала его в гостиной. В чёрном пеньюаре, с высоко подобранными волосами. Такая гордая, неприступная. Захотелось взять её прямо на диване. Разорвать все эти проклятые, дико соблазнительные шмотки и войти в податливое лоно до упора. Чтобы вскрикнула и запрокинула голову вверх. А он бы врезался между её ног, вбивался своим членом и…
— Добрый вечер, — она поднялась на ноги, не спеша зашагала к нему. Опустил взгляд на её босоножки на высоком каблуке и сглотнул.
— Где ты всё это взяла?
Подошла вплотную, встала на носочки и потянулась к его губам.
— Домработницу попросила… Купить. Я велела взять деньги из тех, что ты выделил на расходы по дому. Это было унизительно, потому что я жена обеспеченного мужчины, но должна почему-то просить деньги у прислуги.
