— Нет. Я не дам тебе развод. Ты мне нужна. И, Шах… У нас будет ребёнок, — поднялся, выпуская её руки из своих. — Ему ты тоже нужна.
Она выдохнула. Рвано, хрипло. Задохнулась и схватилась за горло.
— Нет… Я пила таблетки… Я не пропускала приёмы… Этого не может быть…
— Тш-ш-ш, — схватив её, прижал к себе, зарываясь пальцами в волосы. — Всё будет хорошо. Я обещаю.
Она толкнула его в грудь, отползла к изголовью.
— Уходи. И не приходи больше. Мне не нужен этот ребёнок. Я не хочу его. И тебя не хочу. Будь ты проклят.
Хаджиев опустил голову, сложив руки в замок, закрыл глаза. Не было сил смотреть на неё такую. Не было сил видеть, что с ней стало из-за его самоуверенности и глупости.
— Не говори так о ребёнке. Он не виноват ни в чём. Меня обвиняй, сколько хочешь. Его не трогай, — резко встал, чтобы уйти, да не несут ноги. — Анна поплатилась за то, что сделала. И все остальные, кто в этом замешан, тоже поплатятся.
Она хмыкнула сквозь слёзы, скривила губы в едкой ухмылке.
— Анна это сделала?
— Да.
— А твой помощник? А Власова? Они ни при чём?
— О чём ты? — снова присел рядом, протянул руку, чтобы коснуться её лица, но вовремя себя одёрнул.
— Анна говорила мне, что видела Шамиля и Екатерину в городе. Они сидели в кафе, и он устраивал ей сцену ревности. Был уверен, что вы с Власовой встречаетесь, и обещал убить тебя.
Валид убил суку в приступе ярости, но всё, что она рассказала, захлёбываясь соплями, отлично помнил.
— Это ложь, Шах. Анна работала на моего брата. И то, что она говорила тебе, было какой-то их игрой. Это всё сделал Саид.
* * *
Всё перепуталось, перевернулось с ног на голову и некогда нормальный мир начал походить на какой-то сюрреализм. Бред.
Я не удивилась, узнав, что Анна подсыпала мне яд. Не удивилась даже тому, что брат моего так называемого мужа решил меня отравить, чтобы ударить Валида побольнее. Меня удивляло другое… Как можно жить в этом их жутком, бандитском мире? Как они спят по ночам? Монстры, возомнившие себя вершителями судеб! Твари, все ценности которых исчисляются количеством нулей в банковской выписке.
И самым главным злодеем из них был Валид. Именно он, как и вся его семейка, повинен в том, что случилось со мной. В том, что я теперь… Не я. Я больше не чувствовала ничего, кроме ненависти. К ним, к себе… Ко всем.
— Мне всё равно, кто это сделал и зачем. Я хочу к своим родителям. Позвони им, пусть заберут меня.
Послышался вздох и шуршание одежды. Он что-то снял с себя и бросил куда-то, а мне в лицо дунул ветерок с его запахом.
— Ты моя жена, Шахидат, а я твой муж. Что бы ни случилось, ты останешься со мной. Твой отец не особо беспокоился о своей дочери, когда брал за тебя деньги, — послышался противный скрип, будто что-то тяжёлое двигали по полу. Кровать задрожала, и Валид ввалился рядом. Видимо, придвинул вторую кровать. — Эта тема закрыта, Шах. А теперь иди сюда. Ты должна поспать.
У меня не было сил сражаться с ним и спорить. Я просто закрыла глаза и беззвучно заплакала.
* * *
— В чём дело, Шамиль? Что ты здесь делаешь? Неужели мой брат прислал своего верного пса на переговоры? Так ты возвращайся обратно и передай ему, что я не общаюсь со слугами. Пусть придёт сам, если желает говорить, — верхняя губа Саида дёрнулась в подобии улыбки, а презрительный взгляд скользнул по «шестёрке».
Валид решил его унизить, прислав свою подстилку?
— Он не смог приехать. Но очень хочет видеть тебя. У него сейчас тяжёлое время. Ты мог бы забыть на некоторое время о вашей вражде и навестить его? — Шамиль смотрел в его глаза, пока внизу шлюха обрабатывала член младшего Хаджиева, а тот, как ни в чём не бывало, потягивал виски.
— Мой брат настолько занят? А, подожди. Я, кажется, знаю, в чём причина. У него этой ночью сгорели ещё три объекта, да? Ммм… Какая неприятность, — зацокал языком и, положив руку на затылок шлюхи, надавил. Та закашлялась, но продолжила работу. — Хочешь её? Мастерски сосёт. Тебе понравится.
— У твоего брата горе. Его жену вчера отравили. И он думает, что это ты. Ты можешь развеять его сомнения, если поедешь со мной и поговоришь с ним. Сам знаешь, как Валид горяч. Ни к чему эти недомолвки.
Саид застегнул брюки и отшвырнул от себя шлюху, и та упала навзничь на ковёр, но тут же подорвалась и бросилась к двери, явно испугавшись вмиг изменившегося в лице хозяина.
— Что ты такое говоришь?
— Я пытался его переубедить, но ты же знаешь Валида…
Саид резко поднялся и, в мгновение ока преодолев расстояние, разделяющее их с Шамилем, схватил его за шиворот.
— Вы что, с ума там со своими девками посходили?! Я никогда не воюю с женщинами! Я мужчина! — младшего Хаджиева редко видели в ярости. Он, в отличие от старших братьев, всегда старался держать в узде свои эмоции, но это уже был перебор.
— У тебя есть возможность переубедить Валида. Поедем со мной?
ГЛАВА 24
— И как же тебе это удалось? — Марат поморщился, ему было неприятно смотреть на младшего брата, прикованного к стене. Кому бы понравилось такое зрелище?
Никому, кроме Валида. Он же испытывал глухое, горькое удовлетворение. Такое горькое, будто сладкий яд. Вроде приятно, но ты знаешь, что тебя ждёт.
— Я его обманул, — помощник бросил на стол шокер, которым, судя по всему, и вырубил на время Саида.
— Хм… А ты не так глуп, как кажется с первого взгляда, да, Шамиль? — младший Хаджиев дёрнул цепь, сковывающую его шею. — Но это не победа. Это глупость. Очень большая глупость. Потому что, когда я освобожусь, а я освобожусь, ты, Шамиль, пожалеешь об этом. И это не просто слова, поверь мне. Тот, кто посмел меня посадить на цепь, как пса, сам окажется на цепи. Ею же я его и удавлю, — зло рыкнув, бросил взгляд на Шамиля и тут же вернул его Валиду. — А ты, брат мой, что же, считаешь, что все твои проблемы теперь решены? Ты потеряешь всё, чего добился. Всё, что получил от Марата. Всё потеряешь. Я слышал, ты и жену свою проморгал?
Валид стоял молча. Сжав пальцы в кулаках, смотрел в глаза того, кого всю жизнь называл младшим братом, и не верил своим глазам. До чего они дошли?
— Возможно, мы все что-то потеряем. Но ты этого уже не увидишь. Потому что не будешь рядом с нами. Ты предал свою семью, Саид. Ты больше не её член, — Марат присел рядом с ним, схватил младшего брата за шею и, упираясь своим лбом в его, взглянул в глаза. — У нас нет другого выхода. Ты знаешь, как наказывают предателей. А я не хочу твоей смерти. Поэтому ты будешь здесь. Пока мы не решим, как тебя изолировать.
— А я никогда и не был членом вашей семьи, — обычно спокойное лицо Саида исказила гримаса ненависти. — И вы никогда не были моей семьёй. Ни ваша мать, ни ваш отец. Ни вы.
