— Чтооо?! — взревел отец, повернулся к Хаджиевым. — Это правда?! Ты тронул мою дочь?!
Мужчины тут же напряглись, переглянулись. А Валид встал из-за стола, посмотрел в глаза моему отцу.
— Шахидат говорит правду. Я действительно к ней приходил. Нет, я её не трогал, но того, что мы смотрели друг на друга, говорили, ведь достаточно, правда? Кстати, у меня есть свидетели.
— Да ты… — отец пошатнулся, схватился за сердце, а я закрыла рот ладонями и прикусила свой глупый язык.
— Да, именно так. После подобного вряд ли кто-то другой возьмёт её в жёны. Отдай мне дочь, Джамал. И никто не узнает об этом, кроме нас, — проклятый негодяй и сейчас смотрел на меня своим бешеным взглядом, отчего по телу болезненным спазмом пробежал ток.
— Отец, нет! Прошу! Это всё неправда! Всё было не так! — я схватила его за руку, а отец Валида вдруг встал, шагнул к нам.
— Помолчи, когда разговаривают мужчины! — рыкнул на меня, отчего я попятилась, но руку отца не отпустила. — Джамал, мой сын убережёт твою дочь от позора. Мы замнём это дело, будто ничего и не было. Ты привёз её сюда, чтобы выдать замуж за моего сына. Так и будет.
Отец с болью посмотрел на Хаджиева, и я поняла, его точно так же поймали в капкан. Эти чудовища… Они всё спланировали. Им был нужен мой отец и этот брак. На самом деле даже не важно, с кем именно из братьев.
Папа повернулся ко мне, заслоняя ото всех своей широкой спиной, и взял за подбородок.
— Ты сама во всём виновата, Шахидат. Если бы ты не сбежала, не натворила всего того, что… — тяжело выдохнул, закрыв глаза. — Теперь нет другого выхода. Я не хочу, чтобы о моей дочери ходили эти гадкие слухи.
— Отец…
— Ты станешь женой Валида.
Я перевела взгляд на Хаджиева, и сердце тревожно сжалось от его широкой ухмылки.
«Теперь ход за мной!»
Так вот, о чём он говорил. Вот что задумал. Он не собирался выкручиваться или в чём-то меня обвинять, нет. Он знал, чем всё закончится, если я пожалуюсь отцу. Это позор. То, что он входил в мою комнату, то, что мы смотрели друг на друга. Наши разговоры и та пощёчина… Всё это сыграло на руку Валиду. И мне теперь не отмыться от этого. Единственный выход для отца — выдать меня замуж. Тихо и без шума.
Мысленно застонав, я склонила голову, и горячие слёзы обожгли похолодевшую кожу. Попалась Шахидат. Попалась, как птичка в силки.
ГЛАВА 6
— Что ж, я рад, что всё решилось, и мы нашли компромисс. Мы взрослые, серьёзные люди, партнёры, нам ни к чему такие недопонимания, верно? — Саид-старший уже вовсю окучивал нахмурившегося Джамала, а тот, понимая, что деваться некуда, молча кивал. — Я думаю, будет лучше, если Шахидат до свадьбы побудет в другом месте, — одарил Валида многозначительным взглядом и прежде, чем тот воспротивился, вытянул руку вперёд. — Не спорь, сын. Нужно соблюдать правила и традиции. Не забывайте, кто вы. На свадьбе Шахидат поведёт Саид, а пока…
— Шахидат побудет со мной, — мрачно заключил Джамал, и Валид скрипнул зубами.
Вздёрнув подбородок, Шах посмотрела сквозь слёзы прямо в его глаза, резко отвернулась и зашла за спину отца.
— Что ж, пусть будет так, — процедил сквозь зубы, уничтожая взглядом Джамала. — Но мои люди тоже будут рядом. На всякий случай, — криво усмехнувшись, вперился в девчонку. — А то случаи разные бывают.
— Моя дочь не сбежит. Будь спокоен. А теперь мы бы хотели уехать в гостиницу. Пойдём, дочка.
Валида пробрало аж до кости, когда за ними закрылась дверь. Да любая была бы счастлива стать его женой! Любая! А эта корчит из себя недотрогу. Дрянь.
В голову закралось подозрение, которое Валид усердно отвергал и выбрасывал из своих мыслей, как мусор. Но оно упорно возвращалось, отравляя его разум.
Что, если Шахидат уже не чиста? Вдруг к ней кто-то прикасался?
От таких мыслей ярость задурманивала и превращала его в бешеного зверя.
— О чём задумался, брат? Неужели понял, что сглупил, когда решил жениться? — сдерживая смешок, Саид налил себе сок.
— Я бы на твоём месте не зарекался. Видишь ли, мы с Маратом тоже были слишком самоуверенны.
Саид фыркнул, отпивая из стакана.
— Я не вы, брат, без обид. Вы думаете не головой, а сердцем. А мой разум холоден и трезв. Я ни за что не поддамся эмоциям, это может сгубить мужчину, — слова отца, выбитые в подсознании раскалённой печатью.
Марат лишь молча усмехнулся, поднялся на ноги.
— Что ж, раз всё решено, я поеду. Встретимся вечером на ужине. Рад был вас повидать.
Валид понимал старшего брата. Тот с детства тащил на себе непосильный груз ответственности за свою семью. И когда пришёл тот самый день, испытавший его на прочность — не сдался, не спасовал. Выстоял с гордо поднятой головой, но расположения отца лишился. А всё потому, что выбрал себе не ту женщину. Всё вышло не так, как хотел отец. Теперь они даже не смотрят друг другу в глаза. И это не банальная проблема отцов и детей. Это нечто сильнее. Это сын, не оправдавший надежд отца, и отец, поставивший бизнес превыше родной крови.
Раньше Валид думал, что никогда не разочарует отца. Но с каждым годом быть послушным сыном становилось всё труднее. Саид из тех родителей, которых называют тиранами. Он не приемлет другой власти кроме своей. А Валид уже давно не маленький мальчик, прячущийся за спинами отца и старшего брата. Он также жаждет власти, больших денег, чтобы видеть отражение ужаса в глазах недругов.
Вот и сейчас отец в очередной раз показал, что сын всего лишь мальчишка для него. Никто. Сопляк, мнение которого никто не спрашивает по одной простой причине — неинтересно. Не важно. Плевать.
И это здорово зацепило самолюбие. Так полоснуло, что хотелось схватить Шахидат за волосы и всем здесь показать, кому она принадлежит. Чтобы видели, кто он. Чтобы знали и боялись. А главное, чтобы она поняла: ей не скрыться, не сбежать, не вырваться из его рук.
Хаджиевы всегда берут то, чего хотят. Силой. Через боль и кровь.
* * *
Остались считанные дни до кошмара, который воплотится в реальность. Имя этому кошмару — Валид Хаджиев. Он не остановится, и теперь уже точно никто не сможет ему противостоять. Хитрый, мерзкий негодяй!
Он обошёл меня, обманул. Так ловко выкрутил, казалось бы, плачевную ситуацию в свою пользу, что, будь я мужчиной, непременно поучилась бы у него мастерству стратегической войны.
Отец злился на меня. Практически не разговаривал. Просить его изменить своё решение я не стала — это бессмысленно. Но появилась маленькая надежда сбежать ещё раз. Совсем ничтожная, но всё же…
Я должна хотя бы попытаться. Иначе не прощу себя. Сдаться всегда успею. Однако, Хаджиеву моей капитуляции так просто не добиться. Я была готова к холодной войне.
