– Толкните в бок, он недослышит. Скажите, что мне нужен.
Тугоухого Рудика толкнули в бок, он взял свой молоток, банку с гвоздями и зашагал к механику сцены.
Лионелла поднялась на сцену, прошла за кулисы и, миновав «карман», отправилась в костюмерный цех.
В запаснике декораций ее догнала Петрушанская:
– Вы в костюмерный?
– У меня сегодня примерка.
– Меня тоже пригласили. Идемте вместе.
Они зашагали по пыльному реечному полу мимо декораций.
– Помнится, вы как-то расспрашивали меня о призраке, – сказала Петрушанская.
– И вы сказали, что никакого призрака нет.
– С тех пор кое-что изменилось…
– В самом деле? – улыбнулась Лионелла.
– Я видела его.
– Где?
– Только не смейтесь.
– Не буду.
– Я видела его здесь, в запаснике. Он плыл в темноте среди декораций, потом растворился.
– Как интересно…
– А мне было страшно, – сказала Петрушанская.
Открыв металлическую дверь, они вошли в костюмерный цех. Из-под стойки с костюмами к ним вынырнула костюмерша Тамара:
– Зинаида Ларионовна! Вам придется подождать!
– Почему?
– Ваше платье еще на сметке.
– Ну что же вы, милочка? Зачем было меня вызывать? Да и какое там платье? Старушечьи тряпки: юбка, кофта да шаль.
– Всего пятнадцать минут. А мы пока примеримся с Лионеллой Павловной.
Лионелла зашла за ширму, чтобы раздеться.
– Вы будете в корсете? – спросила костюмерша.
– Нет. Без него.
– А как будем затягивать талию?
– Давайте платье! – Лионелла вытянула руку из-за ширмы, и Тамара повесила на нее платье.
Спустя минуту Лионелла вышла в нем и встала у зеркала:
– Пожалуйста, застегните крючки…
– Крючков еще нет. Прихватим пока булавками. – Тамара сноровисто сколола шов на спине и, отступив, оглядела Лионеллу. – По-моему, хорошо.
– Юбка немного куцая.
– Не обращайте внимания, с нижними юбками она будет пышнее. Сейчас мы с вами смотрим посадку лифа.
– Из чего будут рукава? – спросила Лионелла.
– Из гипюра.
– Неужели вам и вправду не нужен корсет? – вмешалась в разговор Петрушанская. – Какой у вас объем талии? – Она заглянула в листок с измерениями и воскликнула: – Ого! Шестьдесят восемь сантиметров!
Тамара поспешила заметить:
– А у вас, Зинаида Ларионовна, семьдесят два. Для вашего возраста это редкость.
– Не говорите глупостей, дорогуша, – вспыхнула Петрушанская. – Я точно знаю: у меня шестьдесят семь.
– Значит, я перепутала, – легко согласилась Тамара, прокладывая ниткой линию проймы. – Давно хотела у вас спросить. С чего это Зорькиной дали главную роль?
– Она будет играть Соню, племянницу дяди Вани.
– Удивляюсь я на Виктора Харитоновича…
– Что такое?
– Какая из нее артистка? Серая мышь.
– Ну, это не вам судить, – заметила Петрушанская. – Режиссеру виднее.
– Оно, конечно, виднее, да только я не пойму: играть не умеет, а дали такую роль.
– Вам лучше попридержать язычок…
– Да уж придержу, – сказала костюмерша, но, помолчав, продолжила: – Только странно это… Столько хороших актрис, а роль дали Зорькиной.
– Ну, хватит! – Петрушанская нетерпеливо прошлась по комнате. – Где мой костюм?!
Тамара вытащила булавки из платья Лионеллы:
– Закончили, можете снять… – и вышла из комнаты со словами: – Я в швейный цех.
Лионелла скрылась за ширмой и вдруг услышала голос Петрушанской:
– Возможно, это неправильно…
– Что именно? – поинтересовалась она.
– Передавать грязные сплетни.
– В этом вы правы.
– Тогда позвольте дать вам совет.
– Слушаю.
– Будьте осмотрительнее. В театре вам моют кости.
– Для меня это не новость… – Лионелла вышла из-за ширмы и внимательно посмотрела на Петрушанскую. – Или вы о чем-то конкретном?
– Валерий Семенович Мезенцев утверждает, что вы его любовница.
Лионелла ответила спустя недолгое время, когда обрела голос:
– Это вранье.
– Он говорит, что бывает в вашем особняке.
– Громко сказано. На самом деле – постоял возле ворот, – не без иронии заметила Лионелла.
– Не понимаю вас, дорогая. Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрала Ольшанского.
– Передо мной такой выбор не стоит.
– Хотелось бы в это верить.
– Зачем вы об этом рассказали? Какая вам от этого польза?
– Ровным счетом никакой, – ответила Петрушанская. – Знаете хорошую поговорку? Предупрежден, значит, вооружен.
– А я здесь ни с кем не собираюсь воевать.
– А, вот и примерка! – В комнату вошла костюмерша с охапкой серой ветоши. – Раздевайтесь, Зинаида Ларионовна. Уж вам-то в этом тряпье корсет точно не нужен!
* * *
В гостиницу Лионелла поехала на такси. Откинувшись на спинку сиденья, смотрела в окно сухим грустным взглядом: город как город, на улицах автомобили, идут пешеходы, но ей здесь не рады. Любой другой, столкнувшись с таким противостоянием, сказал бы: «Ну его на фиг!» – и был бы прав. А Лионелла все еще на что-то надеялась.
Однако всякому терпению приходит конец, и в ее голову пришла хорошая мысль. Лионелла решила сказать водителю, чтобы подождал, забрать из номера вещи и укатить на такси в Москву.
Автомобиль тем временем сделал крутой поворот и, завершив остаток пути, въехал во двор гостиницы.
– Можете меня подождать? – спросила Лионелла.
– Могу, – ответил водитель. – Куда поедем?
– В Москву, – сказала она.
– Не-е-ет, – водитель замотал головой. – В Москву не поеду! Триста километров! Смеетесь?!
Он тронул автомобиль и выехал со двора.
Проводив его взглядом, Лионелла проронила:
– Значит, не судьба…
И ей вдруг стало так хорошо и спокойно, как будто судьба сама сделала за нее выбор, определив, что важнее.
Лионелла поднялась на свой этаж и зашагала по ковру к своему номеру. Уютную тишину гостиничного коридора разорвал пронзительный свист, вслед за этим раздался окрик:
