Месяцы непрерывного физического труда — труда на грани человеческих сил — отчаяния и безысходности что-то сделали с её психикой. Тело казалось полым. Внутри что-то с хрустом ломалось, переворачивалось, кололось острыми углами. Мысли путались. Реальность искажалась. Ева начинала сомневаться в собственных воспоминаниях. Что если Велар прав, а она действительно, как Махаллат и сказала, неблагодарная идиотка? Что если она сама провоцировала демона на жестокость своим поведением? Что если это она — плохая, глупая, а он просто не мог совладать со своей природой? От всех этих «если» голова пухла, раскалывалась. Чужие обвинения упали на благодатную почву. Слабая, обессиленная, едва стоящая на ногах, Ева не могла сопротивляться манипуляциям. Глупая? Неблагодарная? Эгоистка? Наверное. Наверное, она сама во всём виновата.
— Я правильно поняла: есть шанс… вернуться?
Ева не понимала, что чувствует. Почему жадно, с волнением ловит каждое слово? Она с таким трудом сбежала от ненавистного мужа и вовсе не собиралась к нему возвращаться. Или всё-таки… собиралась? Как же она устала! Не могла больше здесь находиться! Ни минуты! Ни секунды!
Сумерки перетекали в ночь. Алая полоса заката на горизонте сделалась тонкой, едва различимой. Лицо дьяволицы скрылось в тени. Ярко горели красные глаза.
— Конфликт исчерпан. Ты можешь вернуться, если захочешь. Но знай: Аилин просто так тебя не отпустит. Души, попавшие к этим фанатикам, либо перерождаются, либо остаются в Ордене на веки вечные. Ни Велар, ни я вызволить тебя отсюда не в силах. Только ты сама.
— Но как?
В лицо хлестнул порыв ветра: Махаллат распахнула крылья. Теперь слова доносились сверху:
— Контракт.
Ева задрала голову, до боли всматриваясь в ночное небо.
Голос удалялся:
— Снова заключи с Веларом контракт. Орден сам тебя выгонит.
* * *
Когда-то, в школьные годы, она поддалась массовой истерии и по примеру одноклассниц пыталась перекроить внешность. Вставала перед зеркалом, оттягивала пальцами кожу на животе и ненавидела себя за каждую складку. Какой неимоверной глупостью казалось это теперь! Сейчас, израненная, униженная, мёртвая от усталости, Ева готова была молиться на своё тело. Несовершенное, слишком большое или слишком маленькое — какое угодно, оно оставалось единственной ниточкой, связывающей Еву с миром людей. В отличие от других пленников в Ордене, она не была бесплотным духом и теоретически могла вернуться домой, на Землю. Если верить Махаллат, никто не ждал её там, чтобы учинить кровавую расправу.
Всю ночь Ева обдумывала слова дьяволицы, а утром отказалась работать, пока её не отведут во дворец, к верховной богине. За встречу с Аилин она заплатила тремя кровавыми отметина от кнута на спине. И всё ради того, чтобы убедиться: Махаллат не солгала. Орден не собирался её отпускать. Жрица Света выставила Еву за дверь, ничего не объяснив.
Потрясённая пленница вернулась в барак и упала на грязный пол. Воя от злости, принялась изо всех сил молотить по доскам. Какое право они имеют держать её здесь? Какой смысл в этом искупительном пути, если её душа всё равно не перевоплотится? А избавление было так близко! На короткий миг она и правда поверила, что мучения скоро закончатся.
Снаружи слышался свист кнута, рассекающего воздух и землю рядом с вереницей людей, сгорбленных под тяжестью своих нош. Чьи-то тихие стоны боли. Ева так же хрипела, когда поднимала с земли очередной пятнадцатикилограммовый булыжник. Скоро за ней придут. Схватят, вытащат из этой тёмной берлоги на свет, под безжалостно палящее солнце. Толкнут к ненавистной каменоломне, которую она видеть не может.
Ева зажмурилась. Она остро чувствовала вонь от своей рубахи — кислый запах пота и крови. От неё разило хуже, чем от городской бездомной. Каждая секунда её рабского существования была наполнена этим зловонием. Ткань прикипела к ранам, пропитавшись сукровицей. От засохшей корками грязи мешковина стала жёсткой, словно наждачная бумага.
Как же хотелось снять с себя это рваньё! Чистая одежда превратилась в наваждение. По ночам Еве снилось, как она с наслаждением, с острым блаженством кутается в белоснежный халат, пахнущий цветочным кондиционером. Тем самым, который всегда покупала Марта в одном и том же маленьком магазинчике на пересечении шумных улиц. Ева помнила эту белую пластиковую бутыль. На этикетке рыженькая модель растягивала губы в преувеличенно счастливой улыбке, словно говорящей: вся радость мира — под этой крышкой. И, чёрт побери, Ева была с ней согласна!
Пленница сжалась в клубок, обнимая живот. Судя по звукам, от голода желудок принялся переваривать сам себя. Урчал так громко, так настойчиво, что, казалось, был способен заглушить гул подъезжающей к станции электрички. В живот будто вонзили нож и прокручивали, прокручивали…
Она могла бы призвать Велара прямо сейчас — закрыть глаза и произнести имя. Всего несколько часов — и её мучения будут окончены. Искушение заключить контракт, продаться за кусок мыла и тарелку еды было так велико, что Ева с трудом оборвала себя на полуслове: «Вел-л… Нет!» Платить телом за комфорт, за чистую одежду и горячие ужины, стать постельной игрушкой, бесправной и безотказной, потому что сама выбрала такую участь, сама на всё согласилась, — невыносимо. Пока Ева не связана с демоном браком, пока у неё есть драгоценное тело, она может вернуться на Землю. Найти бы способ вырваться из лап Ордена!
Она выдержит! Не сломается!
Но в голове, возникнув на задворках сознания, уже пустила метастазы назойливая мысль. Она росла в мозгу подобно раковой опухоли: опустить руки, плыть по течению, сдаться и больше не думать ни о чём.
Глава 23
Дворец Ордена состоял из света и воздуха — окна в пол, тоненькие простенки, выкрашенные в белый, чистота и стерильность. Привыкшая к туману Пустоши, к лабиринту пещер, Махаллат, как и все демоны, большую часть жизни проводившая за опущенными шторами и закрытыми дверями, здесь, в этом средоточии света, чувствовала себя неуютно: полные солнца коридоры ангельского дворца вызывали у бесстрашной дьяволицы тревогу.
Махаллат подняла руку (второй — она прижимала к груди бумажный свёрток) — зеркальные створки перед ней разъехались с тихим шорохом. Женщина за столом у распахнутого окна оторвала взгляд от вороха документов и с улыбкой указала на стоящий напротив стул. За её спиной зелёное море деревьев резко обрывалось у края пустыни; дальше, за куполом, простирались песчаные дюны и вдалеке упирались в стену, что серой лентой тянулась вдоль горизонта.
— Добрый день, Аилин.
— Рада видеть тебя, Махаллат.
Лёгкий ветерок трепал ажурную занавеску, сквозь распахнутое окно приносил в комнату дурманящий аромат цветов — сладкие запахи глицинии и жасмина. Заходящее солнце расстелило на полу золотую дорожку.
— Как дела в Ордене? — спросила главная демоница.
Богиня нахмурилась. Она была само изящество и элегантность: короткая стрижка, открывающая лоб и шею, идеально скроенный белый брючный костюм, серьги-капли из горного хрусталя. Женщина покачала головой и устало прикоснулась к вискам.
