Повинуясь безмолвному жесту, мужчина приблизился, скинул одежду, медля и путаясь в нехитрых завязках. В глаза бросились свежие царапины на плечах и рубец под правой ключицей, но этот — иного рода, полученный на охоте. Маир отвернулась. Ураган за дымкой купала набирал обороты. Глядя на небо, чёрное от грозовых туч, ведьма чувствовала, как старый ожог на лице ноет фантомной болью. Ивонна. Демоны. Купол. Маир тяжело опустилась на поваленное дерево и закрыла руками глаза.
— Уходи, — глухо прошептал она обнажённому юноше. — Убирайся.
Глава 39
Как только демоны поднялись в воздух, Аилин убрала купол — и красные воды сомкнулись над городом, поглотив его жителей. Миг — и от Ордена, существовавшего миллиарды лет, более древнего, чем звёзды в галактиках, не осталось даже напоминания. Глядя вниз, на океан лавы, было невозможно догадаться, что здесь погребена легендарная ангельская империя — рай. Мысль, что Орден исчез, не укладывалась в голове. Аилин погибла, пожертвовав своими адептами и заключёнными душами, не имевшими права выбора. Погибла за секунду. По собственной воле. Считая, что ни ангелам, ни демонам нет места в новой, меняющейся реальности. Что таков глубинный замысел Света и Тьмы.
Ангелы перестали существовать как вид — абсурд, нелепость! Их гибель, внезапная и трагическая, подействовала на всех одинаково угнетающе. Снова чёрные крылья заслонили небо от края до края. Снова мы пытались обогнать апокалипсис, скитались по миру в поисках безопасного места. А ведь недавно у меня был дом. Потеря ощущалась ноющей болью в сердце. Может, Аилин права и наше время истекло? И это отчаянное бегство похоже на трепыхания мухи, пойманной в банку? Вдруг спасения нет и мы, как эта муха, неистово бьющаяся в стекло, не понимаем, что обречены? Как бы то ни было, я должен защитить свою пару.
Ева дремала у меня на плече — и я забывал о проблемах, поднимался над страхом и паникой: спящая Ева и Ева, бодрствующая, отличались как день и ночь. Последняя никогда не позволяла себе расслабиться в моих объятиях, не прижималась так, словно искала защиты, всегда сосредоточенная, напряжённая, готовая отразить удар. Ева, опустившая голову мне на плечо, согревающая дыханием шею, была другой. Такая Ева позволяла надежде угнездиться в сердце, поверить: точка невозврата ещё не пройдена.
Бесконечный полёт был наполнен ощущением обречённости и мучительными сомнениями: никто не знал, как встретят нас ведьмы. Маир не отличалась жестокостью, но интересы своей расы ставила выше законов нравственности. Никогда демоны не были столь уязвимы. Мы летели в неизвестность, надеясь на лучшее.
А впереди нас ждало новое испытание.
Чтобы пробиться сквозь кольцо извергающихся вулканов, пришлось сделать круг. Из кратеров валил дым и с рёвом вырывались столбы огня, разбрызгивая кипящую лаву. Фонтаны пламени поднимались на километр. Раскалённые реки текли по склонам гор. В разломах шипела и бурлила готовая излиться магма. Вокруг вулканов набухали облака чёрного пепла. Пролететь сквозь газовую шапку было невозможно: в лицо бил ошеломляющий жар, на коже вздувались волдыри, а лёгкие забивало гарью.
Мы повернули и долго кружили в поисках выхода из этой ловушки. Наконец удача нам улыбнулась. Закупоренный застывшей лавой, меньший из Сыновей (единственный из одиннадцати вулканов) не дымил и не извергался — пороховая бочка, готовая рвануть в любой момент: как только давление газов в жерле станет запредельным.
Мы понимали: это безумный риск, но ринулись вперёд, надеясь проскочить в «закрывающуюся дверь».
* * *
За цепочкой гор начинались владения пифий. Вынырнув из пелены облаков, я остолбенел: солнце зашло. Солнце, которое миллионы лет неподвижно висело над горизонтом, впервые на моей памяти опустилось за его край. С яблонь облетели листья. Деревья стояли в темноте, голые, и напоминали ряды надгробий. Узловатые ветви скрипели. В даль тянулись шеренги чёрных стволов. Ни кусочка зелени. Ветер трепал коричневую траву и носил сухие листья над курганами грязи.
Куда исчезли Пифии? Ушли? Погибли? Остались запертыми в своём серебристом мире среди кристаллов и не нужных больше зеркал? Яблок нет — и нет способа проникнуть в тот мир или из него выйти.
Я зажмурился. Внутри что-то оборвалось. Когда в гостиную влетел филин с письмом от Маир, когда с неба посыпались горящие камни и мой дом превратился в руины, и даже когда красные воды сомкнулись над Орденом, я продолжал нелогично надеяться, но, глядя на тёмное небо над садом познаний, прозрел: всё, что случилось, необратимо. Солнце зашло.
— Летим, — подтолкнула меня Махаллат. И, вздохнув, я последовал за сестрой.
К тому моменту, как впереди замаячила долгожданная цель, каждый из нас был вымотан до предела. Сильнейший ветер швырял из стороны в сторону, сбивая с пути. Грозовое небо озарялось зигзагами молний. В воздухе носились ворохи листьев, оторванные ветки и выдернутые из земли стволы с грязными щупальцами корней.
Купол приближался — гигантская чаша, перевёрнутая над лесами и болотами.
«Вот он, момент истины», — подумал я, переглянувшись с летящей рядом сестрой.
Глава 40
— Я тебя слышу, — недовольно проворчала Наам.
Она устроилась на ветке того же дуба, под которым сидела Маир. Уснуть не получалось: скрипы и шорохи, доносившиеся сверху, заставляли то и дело поднимать голову. Среди листьев колыхался подол синего платья.
Маир медленно выдохнула и постаралась ответить как можно мягче:
— А я не только слышу тебя, сестра, но и вижу.
Куда бы она ни взглянула, между деревьями мелькали силуэты. Тишина больше не была абсолютной: скрипели сучья дубов, превращённые в постель, шелестела примятая ногами трава, долетали обрывки заклинаний и сдавленные ругательства. От постоянного ощущения чужого присутствия дрожали руки. Маир зажмурилась, пытаясь представить, что она в одиночестве, но Наам снова заговорила:
— Земля молчит. Откуда черпать энергию, если она не отзывается? Я чувствую голод.
Маир стиснула зубы. Взывая о силе, Наам слышала тишину, но когда утром Маир привычно зарылась пальцами в мох, то, закричав, потеряла сознание: к земле нельзя было прикоснуться, та выла от боли, и эта боль прошивала тело электрическими разрядами.
— Что нам делать?
Вопрос, который Маир задавали бесчисленное количество раз. Задрожав, ведьма сорвалась с места.
Темнело. За куполом было не видно ни луны, ни звёзд. И звёзды, и луна навсегда исчезли с чёрного полотна вселенной. Пошатываясь, Маир брела к Башне. Она не спала двое суток и валилась с ног. Куда бы она ни повернула, из сумрачного леса на неё смотрели глаза. Раньше, до купола, Болота могли вместить четыре территории Пустоши: каждая ведьма облюбовала себе участок земли, обойти который нельзя было и за день, — теперь они ютились друг у друга на головах, делили на двоих одно дерево. И закипали, как вода в котелке над костром.
