Риэль — женщина в таком же, как у меня, алом платье, с такими же белыми глазами и выпирающими ключицами — подняла пустую корзину, стоявшую рядом с моим рабочим местом, и сунула мне в руки.
— Сначала надо набрать яблок.
Я попыталась вспомнить, люблю ли яблоки, и, к своему ужасу, обнаружила, что забыла их вкус. Но стоило тревоге взметнуться в душе, как меня снова окатило волной безмятежности. Прижав корзину к груди, я последовала за Риэль, ведомая не голодом, а любопытством.
К тому моменту, как туман рассеялся, мне объяснили, кто я, где я и в чём заключаются мои обязанности.
— Это интересно, — сказала Риэль. — Почти так же великолепно, как спать на ветвях Исполина.
Впереди серое пространство причудливым образом разрывалось. Это было похоже на дыру в ткани. Словно мы находились внутри гигантского шатра и заметили в его стенке брешь, ведущую наружу. В узком вертикальном отверстии виднелся кусочек сада, утопающего в закатных лучах.
Мы скользнули в это отверстие. Со стороны сада оно выглядело как дупло яблони.
— Яблоки нужны, чтобы читать в Зеркале, — пояснила Риэль, и мы принялись поднимать с земли красные упавшие фрукты.
Обычно, когда солнце так близко подбиралось к горизонту, вокруг начинало стремительно темнеть, но в саду мы провели около часа и за это время наши тени даже не выросли. Секунда, отделяющая закат от сумерек, всё длилась и длилась. Верхушки деревьев словно макнули в мёд. Солнце золотило траву. Более идиллическую картину сложно было вообразить.
Когда корзина была наполнена доверху, я заметила питона, бесшумно перетекающего с ветки на ветку среди листвы. Страха я не почувствовала, но вздрогнула, едва тот свесился с дерева прямо перед лицом моей спутницы. Женщина, однако, не испугалась. С улыбкой погладила змея по голове, словно домашнюю кошку.
Осмелев, я тоже коснулась жёлтой чешуи, на ощупь та оказалась сухой и тёплой.
— Удо очень дружелюбен, — заметила Риэль. — Только со своими, конечно.
Сто килограммов дружелюбия сомкнулись мускулистыми кольцами вокруг моего тела. Питон был необычайно крупным и, пожалуй, способным проглотить меня целиком. Когда он вылез из своего зелёного укрытия полностью, у меня перехватило дыхание — метров десять, не меньше.
— Всё, Удо, хватит обниматься, — Риэль бросила в корзину последнее яблоко.
Питон, к счастью, оставил меня в покое и снова исчез в листве.
День пролетел на удивление незаметно. Как Риэль и обещала, читать биографии незнакомых людей не было скучно. Вопреки опасениям, рука ничуть не устала держать перо. Гора дневников у ног росла и росла. Подшивая первую книгу, я с непривычки уколола палец, но царапина затянулась вмиг, даже кровь выступить не успела.
Во рту таяла яблочная мякоть. По пальцам струился сок. Тонкая кожура не ощущалась, точно её и не было. Я чувствовала себя словно под кайфом, одурманенной и радостно-возбуждённой. Наслаждаясь работой, предвкушала, как вернусь в кокон. И ни разу за всё время у меня не возникло желания узнать своё истинной имя, задаться вопросом, кто я и почему здесь оказалась?
Разве имеют значения мелочи, когда ты так бесконечно счастлива?
Периодически мы с Риэль ходили в сад, чтобы в очередной раз наполнить корзины яблоками. Обменивались парой–тройкой фраз, в остальное время молчали, поглощённые любимым делом. Другие женщины тоже не разговаривали. Тишину нарушали только скрип пера по бумаге и хруст яблок.
Поэтому раздавшийся над головой изумлённый голос заставил меня, склонившуюся на столом, испуганно подскочить.
— Неужели… Елена?
Глава тридцать третья
В которой демон одерживает сокрушительную победу над клумбой
Дракон сбежал, прихватив с собой его избранницу, но Кроу приготовил для соперника подарочек. Найти бы портал из этого враждебного мира — и наглой ящерице не поздоровится!
Склонившись над озером, демон попытался смыть с лица зловонную цветочную слизь. Час назад он проснулся головой в закрытом бутоне с ощущением, что его туловище жуют. Ноги, потерявшие туфли, болтались снаружи. Кожу и волосы покрывала липкая гадость. К счастью, ускоренная регенерация вовремя затягивала раны от вонзающихся зубов, да только настырное растение не сдавалось, быстрее и усерднее работая челюстями. Пришлось как следует порыться в памяти в поисках подходящего заклинания. Хотя бы какого-нибудь! Как говорила Аластра: нет лучшего учителя, чем инстинкт самосохранения.
Воистину.
Никогда ещё его мозг не работал с такой скоростью. Весь магический школьный курс пронёсся перед глазами.
Вернувшись в Пустошь, следует вплотную заняться своим обучением! Демон клятвенно пообещал себе как минимум полчаса после работы проводить в домашней библиотеке. Во избежание таких ситуаций.
Поседевший и изрядно покоцанный, Кроу всё же одержал победу в неравной схватке с кровожадной клумбой. И теперь, отмывшись и отдышавшись, преисполнился жаждой мести.
Наколдованным ножом он отрезал от поверженного врага парочку особо крупных шипов и погрузил трофеи в воздушный карман.
«Ну, держись, ящерица!»
И там, в предположительно пустом хранилище, рука вдруг нащупала какой-то предмет. Под пальцами зашуршала, проминаясь, бумага.
«Хм, а это что?» — на свет демон извлёк пергаментный свёрток.
* * *
Подняв голову, я увидела брюнета с оранжевой слизью в волосах. Выглядел он на редкость потрёпано — так, словно его пожевали и выплюнули. Мятая рубашка выпросталась из брюк, сквозь дырявую ткань просматривалась грязная кожа, с туфель, потерявших всякую форму, сыпалась земля.
— Ты...
При виде меня рот незнакомца округлился, и лицо приобрело комичное выражение. Определённо, этот подозрительный тип знал, кем я была прежде, до того, как экзотическим фруктом повисла на ветвях монструозного древа.
— Опять ты, — вздохнула за спиной Риэль. Наши столы были рядом. — А я то надеялась, что никогда больше тебя не встречу...
— Любимая…
Незнакомец не обратил на предсказательницу внимания. Нахмурившись, он недоверчиво оглядел меня с головы до ног. Похоже, мой облик его шокировал.
— Что с тобой? — складки на лбу углубились, уголки губ поползли вниз в обиженной и даже брезгливой гримасе. С таким лицом только и называть женщину любимой. — Я как раз спешил узнать у пифии, где тебя искать… А ты… сама… такая… — и он взмахнул руками, зачем-то изобразив в воздухе песочные часы.
Наверное, я должна была рассыпаться в вопросах — что это за облезлый красавчик? Откуда он меня знает? Какие отношения нас связывают и что вообще происходит? — но любопытство в груди даже не шевельнулось. Спокойствие моё было нерушимо, как земная твердь, неизменно, как положение солнца на небесах за расщелиной.
