Мне оставалось только пожать плечами. Кроме имени и очень обобщённого адреса, я не поняла ни слова.
— Наверное, — прошептала я.
Мужчина — член Верховного совета жнецов — кивнул сам себе и захлопнул кожаный ежедневник.
Стиснув кулаки, Дрэйвен закрыл меня от предполагаемой угрозы.
Благодаря воспоминаниям Тёмной я знала, кто такие боги смерти и в чём заключается их работа. Жнецы собирали души и, в зависимости от приговора, провожали те либо в ад, либо в рай.
Пришло время задуматься, насколько хорошей девочкой я была последние тридцать лет.
У меня вспотели ладони.
— Ш-ш-што тебе надо? — Спокоен дракон или нервничает, было легко понять по тому, как менялась речь. Сильные эмоции вытаскивали наружу его вторую, животную природу. Дрэйвен начинал шипеть, как змея.
Брюнет смерил дракона уничижительным взглядом поверх очков.
— Разве это не очевидно?
Ноги подкосились. Если бы не Дрэйвен, кинувшийся меня поддержать, вердикт я бы слушала, сидя в пыли на земле.
«Ну, что там? Ад? Рай?»
Оба варианта меня не устраивали. Тёмная знала о порядках, царящих в Ордене Искупления, чтобы не питать иллюзий относительно жизни в раю. Все истории, когда-либо придуманные людьми и описанные в книгах, и близко не соответствовали действительности. В конце тяжёлого пути меня ожидало перерождение — лотерея, в которой можно взять джекпот, а можно проиграть с треском — и я готова была кричать, настолько ненавистной казалась мысль расстаться со своей личностью.
Я — Елена. И никем другим становиться не хочу!
«Подождите-ка, это что получается? Я никогда больше не увижу маму и папу?»
Бог смерти приосанился, приняв вид ещё более официальный. Глаза за стёклами очков сверкнули неоновой зеленью.
— Поступил сигнал о незаконном нахождении несвободной человеческой души на территории Верхнего мира, — жнец сверился с записями в блокноте. — На территории Верхнего мира имеют право находиться только свободные — что значит, освобождённые от телесной оболочки, — души в ожидании перерождения. Исключение составляют жители Болот, а также магические существа, внесённые в список приложения номер десять пункт один настоящего закона, и избранники демонов после обязательного подтверждения связи. Вы утратили статус пифии и находиться здесь не можете. Протокол предписывает немедленно вернуть вас на Землю. Последуйте за мной.
Не успела я опомниться, как моё запястье обхватили тёплые пальцы — и окружающий мир размылся цветным пятном.
«Дрэйвен!»
Мы так и не поговорили.
* * *
Я проснулась в своей постели с висками, ломящимися от боли. Электронный будильник на прикроватной тумбочке показывал семь утра.
О боже…
Я дома!
Осознав это, я вскочила с постели и обежала квартиру, включая свет во всех комнатах. Ничего не изменилось. В коридоре стояла разложенная сушилка для белья, а на ней висел мой оранжевый халат с ромбами. По-прежнему мокрый.
Я прекрасно помнила, как закидывала его в машинку вечером перед похищением. В том, что халат и другие постиранные вещи остались на месте, не было ничего удивительного: Антон пренебрегал домашними делами. Но как объяснить, что за пять дней — или сколько я там отсутствовала? — одежда не высохла?
«Что происходит?»
Желая проверить неожиданную догадку, я потянулась к мобильному телефону, лежащему на стеклянном столике рядом с телевизором. Экран вспыхнул, осветив полкомнаты. То, что устройство не разрядилось, наводило на определённые мысли.
Сжимая мобильный, я опустилась на диван и неверяще уставилась на цифры в углу экрана.
Пятница. Тринадцатое сентября. День, вернее, ночь, когда меня похитили.
«Как такое возможно?»
Дракон, демон, пифии... Неужели всё это — красочный сон? Неужели на самом деле ничего не было?
Не знаю, сколько времени я в прострации водила пальцем по экрану, не давая ему погаснуть, но в комнате заметно посветлело. В себя я пришла от звука поворачивающегося в замке ключа.
Стеклянный прямоугольник в двери вспыхнул оранжевым: в прихожей зажёгся свет. Я слышала, как муж разувается, снимает куртку и привычно бросает её на скамейку под зеркалом, игнорируя шкаф. Скрипнула отодвинутая сушилка: Антон всегда за неё цеплялся.
Я снова взглянула на телефон с какой-то болезненной надеждой. Мне не хотелось, чтобы муж входил в комнату, но дверь открылась.
— Чего не спишь в такую рань? Раз уж встала, сделай мне тогда чай. Продрог весь. На улице мерзкая морось.
Глава тридцать девятая
В которой чудовищем оказывается не главная героиня, а её муж
Антон устроился на диване с джойстиком в руках. Я опустила кружку с чаем на журнальный столик и навела пульт на телевизор. Там мужчина в ковбойской шляпе и грязном плаще скакал на лошади среди высоких деревьев. Я нажала на кнопку, и экран погас.
— Сдурела! — закричал Антон.
— Я хочу развестись. Детей у нас нет, квартиры тоже. Машину можешь забрать себе.
— Что? — Антон раздражённо стиснул пластиковый корпус джойстика. — Какая муха тебя укусила?
— Пей свой чай.
Кто бы знал, каких усилий мне стоило притворяться спокойной. За спиной я прятала дрожащие руки. Не каждый день предлагаешь мужу развестись. Реакцию Антона предсказать было сложно. Но для себя я всё решила.
— Ленчик, — супруг устало потёр переносицу. — У тебя эти дни?
Я шумно втянула воздух. Боже, какой же он мерзкий! Почему я раньше не замечала? Повелась… а на что, собственно?
Под несвежей футболкой — пивной живот, на голове — намечающаяся лысина. И этот человек считал, что имеет право спрашивать меня, в том числе и во время семейных праздников, купила ли я наконец абонемент на фитнес. Серьёзно?
Пусть увлекательное приключение по загробному миру мне только приснилось, терпеть равнодушие и неуважение я больше не собиралась. Хватит. И так одиннадцать лет словно выбросила.
Поднявшись с дивана, Антон попытался меня обнять.
— Ну что ты? В чём дело? — он сменил тон и теперь разговаривал со мной как с умалишённой. — Всё ж было нормально?
— Нормально? — я вырвалась из его рук. — Ни одного тёплого слова за одиннадцать лет. Ни помощи, ни сочувствия. Ничего!
— Не выдумывай.
— Это правда!
— Ты просто так хочешь думать. Тебе так удобнее.
«Что? Удобнее?»
Я истерически рассмеялась и закрыла лицо руками.
— Когда в последний раз ты говорил мне комплименты?
