– Хорош! – прикрикнул дядя на детей. – Дира, неси тарелки. Пора снимать.
– Да, папа! – Девчонка подхватилась с земли, показала язык брату и умчалась в дом.
– Для него это забава, редкая забава, заметь это, – продолжил разговор дядя. – А для тебя работа. Каждодневная работа. Можно взять стрелой – сделай это. Наступила великая сушь и мало добычи? Выбей хищников в округе. Добыча так скудна, что от этого трусливого джейра зависит выживание деревни? Свари яд. И одной попавшей стрелы хватит, чтобы твоя семья выжила.
У костра замолчали. Дядя сказал все, что хотел. Рат, нахмурившись, укладывал в голове слова отца. Женщины суетились, раскладывая по большим мискам красной глины не только мясо, но и зелень с хлебным корнем. А я вспомнил о так и не завершенном деле и подал голос, принимая у Рата эстафету вопросов об охотничьих тонкостях.
– Дядя Ди, а как ловят квартиков?
– Именно ловят?
– Да, живыми и целыми, – уточнил я.
– Тебе он зачем? – Дира сунула мне миску и снова нагло уселась рядом. Надеюсь, ей хватит ума не мешать мне есть.
– Я слышал, что они приручаются и охраняют дом от скорпионов, – такая полуправда у меня была заготовлена именно на этот случай.
– Есть в нашей семье метод, вот только не то что я, но и отец мой с дедом им ни разу так и не воспользовались. Нужды не было. Не так много в Плекто этой дряни было. Я о скорпионах. Да и тут? Только Ма укусила змея в деревне, так ему два раза Орма отвар дала, и он бегает как ни в чем не бывало. Если бы сам не наступил на нее, вообще всё обошлось бы.
– А все же?
– Ищешь в пустошах, – дядя Ди пожал плечами и поворошил золу, поднимая искорки, – там, где влажно, на кустах гусеницу храповку. Такая светло-зеленая с длинными красными волосинками по телу, – уточнил дядя, не видя на моем лице понимания. – Сейчас, конечно, уже поздновато, но пару припозднившихся гусениц можно найти. Дальше ловим крупных скорпионов или серую гадюку. Но этой змеи тут не водится. У нас есть только песчаная гадюка, а к ней квартики равнодушны. Мол, еда и еда. С ней не всегда получится. Аккуратно вскрываем добычу и выдавливаем в их внутренности гусениц.
– Бе-ээ-ее, – высказалась Дира и не донесла до рта мясо, с сомнением оглядывая его.
– Жуй давай, – я ткнул локтем чуть позеленевшую девчонку и с наслаждением вгрызся в свой ополовиненный кусок, назло ей причмокивая.
– Н-да, – дядя Ди усмехнулся, глядя на дочь, и быстро закончил: – Добычу подкидываете в отдалении от квартика, чтобы он вас не видел и её сам нашел. Двух-трех храповок хватит, чтобы он словно опьянел и стал храбрым, как буйвол. Как начнет носиться вокруг нор, можно брать. И не подумает убегать, наоборот, может и на тебя кинуться. Учтите это.
– Спасибо, дядя Ди, – я склонил голову, ликуя про себя. Будешь знать, наглое создание, как надсмехаться над человеком, который хотел отнести тебя на берег непуганой еды. – А добавка есть?
– Конечно, есть, – Ралио поманила пальцем дочь. – Ди всю вырезку пожарил. Пока всё не съешь – не уйдешь. Мне на тебя смотреть больно.
Лейла с самого утра убежала на улицу. Счастливая и довольная. Я ей подарил разноцветные шарики. Такие игрушки мало у кого есть из детей. Бродя по тоннелям Черной горы, я наткнулся на преграждающий путь оплыв камня. Всё как описывали мама и книга. Только он был необычный. Многоцветный, с четко разделёнными полосами. До самого вечера вместо поиска трав я скоблил его своим кинжалом, но добыл по небольшой горсточке пыли и крошки каждого цвета. Немного сухожильного клея, терпения, солнца, куска ткани, хвощей, и подарок готов. А мы с Дирой, предоставленные сами себе, без любопытных глаз устроились по разные стороны ещё не прибранного стола. Каждый крепко вцепился одной рукой в камень, а другой в противника. Третья звезда – я легко побежден. Пятая – Дира оказывается на моей половине, едва не скинув помытые миски. В общем, всё ясно. И окончательная проверка на четвертой звезде показывает наше равенство.
– Ха! – Дира счастлива. Девчонка и есть. Синие глаза блестят, улыбка до ушей, кажется, носом потолок заденет, и нас обсыплет пылью с потревоженной травы. А вот я смотрю на метки, нацарапанные на стене, и не так доволен.
Тукто вполне прошел проверку временем и больше не был замечен в глупостях и вредном хвастовстве силой. А потому я уже успел и ему надоесть своими наставлениями. Первый раз я подошёл сказать, что он прощен и я по-прежнему верю в его Возвышение. Затем, как и с Дирой, я вылавливал его и либо заставлял слушать себя, либо мучил заданиями. И он, в отличие от второго ученика, ни разу не пытался поймать меня сам и попросить ещё советов. Наоборот, закатывал глаза, поняв, что я пришёл учить его. Но старался. Хотя работы мне было вдвое больше. Очень уж разные они были. Дира и он. Она была гораздо усидчивей, чем он, несмотря на живость своего характера. И мои упражнения по мысленному рисованию ей давались легче.
Она могла вообразить, если верить ей, конечно, гораздо больше красок и оттенков. Хвасталась, что может представлять совсем тонкие линии. С Тукто было совсем иначе. Долго заниматься одним делом было не по нему. Ему плохо давалось воображение. Зато он легко мог залить весь мир вокруг себя одним цветом. От одного края улицы до другого. Так даже у меня не всегда получалось. Вот и выходило, что для каждого приходилось придумывать свои задания.
Последний раз я подходил к нему на днях – проверить его достижения. И он оправдал моё доверие. Прогресс его занятий налицо. У него уже пятая звезда. Его талант на этом этапе может считаться хорошим. И хотя я его предостерег от больших и, возможно, ложных надежд, и обсудил его будущее, но с Дирой ситуация хуже. Как бы она ни наделала глупостей, глядя, как Тукто всё дальше и дальше обходит её на экзаменах. Ей придется обрисовать всё в более черных красках, чтобы она не давала воли своим восторгам и не впала потом в уныние.
– А теперь успокойся и внимательно слушай, – дав ей время попрыгать и выразить свой восторг, я принялся за свои обязанности учителя.
– Ага! – Дира плюхнулась на скамью и выпучила на меня глаза. Я лишь покачал головой на ее гримасы.
– Ты взяла уже две звезды. Причем эту – за три месяца.
– Меньше! – возмутилась Дира.
– Хорошо, – покладисто согласился я. – Немногим меньше чем за три месяца.
– Но? – нахмурилась девчонка, и её глаза стали темнеть.
Который раз обращаю внимание и поражаюсь, как ее глаза отражают её настроение, меняя свой цвет.
– Что-то начало не похоже на твои обычные умствования. Всегда с такой кислой рожей обламывают счастье.
– Не думаю, что это правильно. То, что учитель прикидывает скорость Возвышения своих учеников в самом начале пути, но у нас с тобой нет выхода. Ты называешь меня учителем. А мне не так долго осталось быть с тобой…
Тут Дира сузила глаза, как леопард перед прыжком на добычу, я даже сбился и замолчал на несколько секунд под этим взглядом.
