Оказалось, что шипы держатся в его теле совсем непрочно, и я смог обломать те из них, что успели вылезти полностью, и разорвать спину, бока и грудь о другие, только начавшие появляться из мада. Я уже тянул руку к рукояти кинжала, когда не только ощутил жар своего чувства опасности, но и сам понял, что дело плохо. Я видел стремительно приближающуюся оскаленную пасть, которая вот-вот сомкнётся на моей голове и плечах. Вниз я не столько упал, сколько меня туда вжал сам мад, в челюсть которого я ухитрился упереться руками, пронеся их мимо клыков. И вот тут я испугался. Вслед за жаром опасности меня обдало холодом страха, а пасть мада становилась все больше и больше.
Щёлкнули кошмарной длины зубы, едва не отхватив мне пальцы. Но я всё равно изо всех сил до темноты в глазах отталкивал от себя морду Монстра. Он попытался ещё раз укусить меня. В отчаянии, пытаясь сделать хоть что-то, ударил куда-то в шею мада ногой, перехватился руками, выворачиваясь из-под хищника, и, поднимаясь с земли, вцепился в густую шерсть одной рукой, выхватил мамин нож другой и, размахнувшись, ударил, вонзая его в нос зверюги. Тот взвыл, я почувствовал, что меня рвануло вверх. Кинжал! Эта мысль мелькнула в голове, как молния в тёмном небе. Я вывернул голову, вглядываясь, и свободной рукой, той, что бил ножом Монстра, вцепился в рукоять своего клинка, по-прежнему торчавшего в боку врага. Мад, поднимая меня, уцепившегося в его шерсть, помог вырвать оружие, а уже через секунду я подтянулся на руке, извернулся и всадил рондель на всю длину в глаз противника.
– Да! Да!! Да!!!
Я стоял над телом убитого врага, который был не просто сильнее меня. Я не мог сдержать эмоций, которые просто рвались из меня криком, смывая остатки страха и отчаяния. Он стоял на другой ступени развития меридианов. Я одержал победу, подобную подвигам героев основания Крисола. Победу, которую не мог одержать. Я поднял глаза к потолку пещеры, что светился мерцающим зеленоватым светом лишайника и тусклым, но ровным светом луны. Небо, неужели моя месть свершится? Моё тело окутывало плотное облако нитей силы, меридианы светили ровным голубым светом, ярко горели синие огоньки будущих узлов. Да, в последние секунды схватки, когда я прижался к маду вплотную, я ощутил, как что-то, словно сдерживающее, лопнуло в моём теле, и в меня хлынула дополнительная сила, сделав меня быстрее и сильнее. Но даже так, это, возможно, позволило мне выжить в первые секунды перед клыками мада, дало силы удержать его голову. Но вот убил я его, только благодаря удаче и плану сражения, который хоть и пошёл немного не так, как задумывался, но привёл меня к победе.
– Леград! – меня чуть не сбила с ног примчавшаяся мама, принявшаяся срывать с меня окровавленную рубаху. Впрочем, после камней и шипов это скорее рваная тряпка.
– Всё отлично, мама. Всё просто отлично! – под сводом зала в глубине Чёрной горы раздавался мой счастливый смех.
Глава 25
Сегодня. Сегодня.
Этот долгожданный день настал.
Только что прибежала с вестью Дира. В этом году я бездельничаю, выкупив работой мамы лежание на шкурах. Рат стал пятёркой и вступил в ряды новиков. Тукто, впрочем, тоже пятёрка, но, глядя на меня, решил скрыть свой уровень и заявить о себе только на экзамене. Думаю, он надеялся успеть взять шестую звезду и блеснуть талантом. Я рад, как учитель, что он ставит перед собой цели. Жаль, что не всегда получается их достичь. Хотя он принял неудачу спокойно. Тукто в этом году отдувается за нас троих, собирая в пустоши колючку. Рату уже не положено заниматься такой ерундой. Он в эти дни наводит порядок в центре деревни. Я подглядывал вчера – новики разравнивали песок вокруг площади и выбирали из него мелкий мусор. Даже не знаю, что лучше. Впрочем, знаю. Бездельничать дома. Но о прибытии Воина молодой охотник узнал раньше всех нас. Вряд ли Тукто настолько неудачлив, чтобы наткнуться в пустоши на проверяющего, как я.
А Рат хоть в такой момент уйти и не смог, но сумел найти Диру и послать с предупреждением. Вернее, он просто сообщил ей новость. А уж девчонка отлично знает, с каким нетерпением я жду этого момента, и сразу примчалась сюда: «Воин скачет!» Слишком я стал задумчив на занятиях с ней. А что поделать? Как бы я себя ни заставлял быть спокойным, но жажда действия распирала. Хотелось делать глупости. Например, прийти на тренировку и раздать всем пинков. Или послать Виргла. Далеко, надолго и, главное, громко. Чтобы все слышали. А ещё хотелось сбросить с себя печать и бегать по деревне, не разбирая дороги – перепрыгивая заборы и дома. В общем, делать всё то, что с момента, когда я впервые ощутил в своём теле силу Возвышения, хотел делать всегда. Но приходилось быть взрослым, серьёзным. Даже сейчас, когда я мог свысока глядеть на всех в деревне. Оставим в стороне силу и мои звёзды. Я убил Монстра! Уже этого было достаточно, чтобы на долгие годы оставить после себя память. Если бы они, живущие вокруг, только знали об этом. Но я не собирался делать презираемое место знаменитым. Это только мой подвиг!
В общем, голова моя гудела от мыслей, переживаний и желаний. Я не узнавал сам себя. И не высовывался из дома. Чтобы не давать себе соблазнов и не гневить небо. Это было несложно. После триумфального возвращения мамы к огороду деревни, уже под утро, – нелёгкое это дело, даже вдвоём, обработать добычу такого размера, – она стала героиней в глазах жителей. Началось всё с удивления двойного отряда воинов, пришедших утром её искать. С тех пор у нашего порога начали появляться люди, даже те, с кем я ни разу и не сталкивался в деревне. Но эти разговоры об одном и том же быстро надоели, и мама принялась гнать всех. Жаль, что появлялась она только вечером, а весь день приходилось мучиться мне. Не мог же мальчишка повышать голос на старших. Не принято так. Хотя я упорно не мог понять, а как они хотят увидеть её, если знают, что её здесь нет?
Даже воины, что остаются на охране огорода, сидя с оружием, вдвоём-втроём у костра, проводят всю ночь на нервах. Они слышат ночную жизнь Пустоши, крики вышедших на охоту хищников, предсмертные вопли убиваемой добычи. И со страхом ждут в гости Зверей. Этот страх привычен, въелся в них за сотни таких же ночей, но от этого в темноте и почти в одиночестве им не становится легче. А тут одна, без света и копья, выбралась из обвалившейся пещеры, обошла полгоры и вернулась домой живая и невредимая. Есть о чём в байке рассказать постороннему человеку. Не только же слушать, открыв рот, торговца и охранников. Особенно если умолчать про количество звёзд заблудившейся, чтобы история выглядела удивительнее. Именно поэтому я даже потом ни словом не обмолвлюсь про смерть Монстра. Не хочу, чтобы мной бахвалились у костров. Сейчас все только этим и занимаются. Три дня как никто не уходит в пустошь. Даже не меняют людей, что сидят у Чёрной горы. Там Ма, Тирит, Чаги. То есть те, кого можно без криков и возражений засунуть в ту дыру, а вот здесь они, наоборот, могут принести проблемы своей глупостью. Это я про Ма. Все ждут проверяющего. В прошлом году всё было не так строго. Пожалуй, и Кардо полон тревоги. Вот только опасается он не того.
Пора. Пора. Пора! В сердце отзывался набат, звенящий у площади. Там, возле дома главы, сейчас усердный новик изо всех своих немалых сил бил в гонг. Общий сбор. Экзамен. Я провёл рукой по чёрному тонкому льну на груди, повёл плечами, наслаждаясь прикосновением мягкой ткани к чистому телу. Оглянулся на маму с сестрой. Длинные платья преобразили их. Передо мной стояли самые красивые женщины пустоши. Эти два красно-синих наряда были, если найдётся тот, кто верит побасенкам торговца, из шёлка Катарии. И стоили дороже, чем вся остальная одежда из лавки. Впрочем, мне не жаль потраченного. У нас и так слишком много богатств, которые имеют хорошую цену только тут и скоро станут бесполезными.
