– Так это Тукто предложил поговорить со мной? – Я начал понимать.
– Не только, – помотал головой Ракот. – Я сам этого хочу. Я решил всё до конца обговорить. Чтобы ты меня понял. Не люблю недомолвок. Особенно последнее время.
– А оно мне надо? Понимать? Тебя?
Я посмотрел на Ракота так, как смотрел три дня назад на пришедших с дядей Ди. Я теперь легко могу это делать. А то он слишком спокоен, говоря о понимании. Мне понятно, почему Тукто наседал на отца. Если небо не отвернётся от него, то года через три он с семьёй, а значит и с отцом, приедет в Морозную Гряду. И мы снова встретимся. А ученик у меня, похоже, перестраховщик. Недаром пару дней назад спрашивал, не держу ли зла на его отца. Решил зайти с другой стороны.
– Надо. Мне надо. Как много ты знаешь о своей матери? Насколько хорошо ты её понимаешь?
– Её трогать обязательно? – А действительно, не преподать ли урок некоторым главам, которые зря треплют языком? Как там мама говорила о нём? Склоняется перед силой?
– Обязательно, – Ракот побледнел, но взгляда не опустил. – Ты к месту вспомнил Орму. Как думаешь, кто был в их семье главным?
– Странный вопрос! – Я отвёл взгляд чуть в сторону. Ракот меня заинтересовал. – Кардо. Хочешь сказать – нет?
– Сложный вопрос. Действовал-то всегда Кардо. Это да. Но вот кто подталкивал его на то, чтобы уехать отсюда? Кто словом там, намёком здесь заставил его убить друга детства?
– А ты тут ни при чём? – я опять улыбнулся так, что Ракот не сразу собрался с духом и продолжил:
– И моя вина есть, не отрицаю. Есть и у меня монстры в голове. В этом я похож на твою мать.
– Поясни. – Я окончательно бросил пугать Ракота. Это забавно. Но разговор действительно стал интересным.
– Орма всегда была за спиной мужа и, как волам, выбирала погонялом ему путь. Эри не такая. Мы с ней одного помёта джейры. Я всегда признаю правоту того, кто сильнее, и уступлю место впереди, чтобы уже он выбирал путь. Она вроде, наоборот, стоит впереди, и кажется, что сама выбирает путь. Но на самом деле не может без поддержки за спиной и идёт чужой дорогой. – Ракот тяжело вздохнул. – Всё равно непонятно? Смотри. Вот она приехала в деревню. Всем улыбалась, и никто и думать не думал, сколько у неё там звёзд. Но стоило её тронуть на раздаче мяса, как тот же Кардо получил в нос от неё. Девятка от восьмёрки. Она вовсе его не боялась, потому что за её спиной был муж. Тот, кому наш Кардо был плюнуть и забыть. Это понятно?
– Понятно, – я кивнул и уточнил: – Значит, Кардо тогда избила мама?
– Нет. Она только раз приложилась. За дело, конечно, он совсем тогда обнаглел, с гостей как со своих требовать. Не знаю уж, что ему в голову ударило. Может, та же Орма что нашептала. Римило был там же, шагах в десяти. Он и отвесил Кардо от всей своей щедрости. Ладно. Неважно. Что я хочу до тебя донести. Был сильный муж, и она делала то, что считала правильным. Обидели её? Не смолчать и дать сдачи. И сил ей на это хватило своих. Ни у кого не занимала. А вот не стало твоего отца? И всё. Тот же Кардо. Кардо, которому она две недели как нос разбила, стал делать всё, что хотел. И она молчала. Стала как другой человек. Замерла на одном месте. Ничего решить сама не могла.
– Так не только она молчала. – Во мне копилась злость всё это время. – Вы все! Ты! Ты тоже молчал. Думаешь, я не помню, как ты выдавал нам тыкву?
– Я не отрицаю, – Ракот выставил вперёд ладони. – Мне и впрямь казалось, что будет лучше, если вы свалите отсюда. А вы всё не уезжали. Вот мы и досыпали на весы причин.
– Не могли.
– Не хотели.
Я вскинул голову и хотел возразить. Но остановился. Я точно мог, но не хотел. Это Дира мне доказала всего в паре фраз. Да и мама. Ведь сам видел, сколько она припрятала мешков с травами. И чуть лучше теперь представляю цены. Шутки шутками о жадности караванщиков, но за такие деньги можно не только место, а фургон выкупить. У неё тоже, как и у меня, давно была возможность уехать отсюда. Значит… Тоже не хотела. Пусть этот здоровяк в чём-то прав. Пусть не стало отца и она спряталась в себя, не бросилась на Кардо с кулаками. Но кое в чём Ракот всё же ошибается. Она не замерла на месте, а выбрала свой путь. Сама. И следовала ему. Она надеялась на месть. Случайно ли ей попалась такая странная книга с Чёрным грибом и противоядием? Что ещё было в тех рецептах? Почему на своих уроках о травах я никогда не видел этой книги? Тогда, в пещере с Монстром, где мама собиралась за пару дней достать яд? Не мечтала ли она о мести так же, как я? Не ждала ли своего шанса? Не твёрдо ли шла по выбранному ей самой пути, невзирая на лишения?
– Вижу, понимаешь меня. Да, парень. Кардо, выходит, убил твоего отца, а вот с остальными бедами вы справились сами. Просто выпросили, если говорить прямо. И это я тоже хотел, чтобы ты понял. Тот же Кардо последнее время что-то подозревал, больно изменилась Эри, словно снова за спиной силу почувствовала, вот и злобствовал.
– Ты, Ракот, себя пушистым не делай, – я покачал головой. – И того же Шиго я не просил сбрасывать меня с обрыва.
– Даже не пытаюсь, – Ракот опустил взгляд. – Человек такая тварь, что раз гнильём кинет, два, а дальше уже и дня без этого не мыслит. В этом я с себя вины не снимаю. Кардо сказал, что вас нужно выгнать из деревни, объяснил, почему, а я всегда верил ему. И старался.
– И с Зариусом он тебе всё объяснил? – презрительно усмехнулся я.
– Там было не так. – Ракот замялся, но продолжил: – Там и своих обид у меня хватало.
– А если я сейчас тебе набью морду, – я оглядел главу, – ты начнёшь меня слушать?
– Это так не работает, Леград, – покачал головой Ракот. – Это когда я не могу что-то выбрать, сомневаюсь в самом себе и не хочу принимать решение, то да, легче передать выбор другому. Сильному, уверенному в себе. Тому, кто достоин в моих глазах.
– А самому остаться чистым? – Я засмеялся: – Отличный выбор! Отличное оправдание!
– Леград, я виноват. Да. И грязи на мне достаточно. Как и вины. Но хотел, чтобы ты понял меня. Ведь прощаешь же ты свою мать? Стой, стой, молчи. Меня с ней не сравнить, я знаю. Очернил всех, чтобы самому стать белее. Может быть. Я влез в твои раны. Знаю, что поздно, да и выглядит жалко. Но всё же – прими как плату за всю грязь и мою вину. Вира.
Я, колеблясь, смотрел на низко склонившегося Ракота и мешочек в его вытянутых руках. Больше всего хотелось ударить его. Во всю силу. Чтобы полилась кровь. Но все эти годы я повторял себе о грядущей справедливости и шёл к ней. Бить человека, который сказал правду и, будем справедливыми, на многое открыл мне глаза, заставил по-новому взглянуть на пережитые испытания? Я Леград. И не стану таким, как все они.
В том мешочке были яшмовые монеты первого пояса, часть того, что скопил Кардо. Белые, зелёные и пять красных. По словам Ракота, неплохая сумма для новичков в первом. И вряд ли разрешенные в нулевом. Именно они теперь стали нашим единственным средством для будущей жизни. Все травы и шкуры за прошедшие два дня превратились сначала в золотые монеты, а затем исчезли в чужих карманах, превратившись в бумаги и печати с разноцветными шнурами.
