Дверь в ординаторскую, или как там называлось это помещение, отворилась с противным скрипом, и Дмитрий снова оказался перед Вернером. В первый раз он не стал его рассматривать, будучи занят своими мыслями, но теперь в глаза ему сразу бросились расширенные зрачки, вялые движения и не слишком чистый крахмальный воротничок дежурного эскулапа.
– Что вам угодно? – тусклым голосом с легким немецким акцентом спросил тот у вошедшего.
– Мне угодно забрать отсюда Степаниду Филиппову. Извольте немедленно составить необходимые документы.
– На каком основании?
– А вы что, записку ее сиятельства невнимательно прочитали?
– Графиня Блудова, конечно, важная персона, но не врач, чтобы решать, кто нуждается в лечении, а кто нет. К тому же, насколько я помню, там не было ни слова о том, что вы можете забрать пациентку. Вам лишь разрешалось беспрепятственное посещение…
Дмитрий с сомнением посмотрел на чиновника в мундире медика. Первоначально, направляясь сюда, он рассчитывал припугнуть доктора именем тетушки, но, похоже, того сейчас было этим не пронять. Оставалось действовать силовыми методами, но последствия в случае неудачи могли быть катастрофическими.
Его размышления прервал осторожный стук в дверь, после чего она открылась, и в получившуюся щель просунулся невзрачный молодой человек с бегающими глазками.
– Позвольте, Петр Карлович?
– Что вам еще, Сурмин? – недовольно отозвался Вернер.
– Да у меня тут деликатное дело-с, – заюлил тот, глядя на Будищева.
– Не смею более вас задерживать, – легко кивнул в сторону Дмитрия правильно понявший посетителя врач. – И передайте ее сиятельству, что если ей так угодно, то на ближайшем консилиуме мы рассмотрим возможность выписки этой, как ее… Степаниды Филипповой.
– Как Филипповой? – переполошился вошедший. – Ее совершенно нельзя выписывать! Она не в том состоянии…
– Замолчите, Сурмин, – поморщился доктор. – Откуда вы можете это знать, ведь вы же не врач, а только фельдшер. Причем не из лучших!
– На клубничку потянуло? – участливо спросил у молодого человека Будищев.
– Простите, я вас не понимаю, – пролепетал тот, пряча взгляд, но договорить не успел, поскольку кулак бывшего унтера выбил у него из легких весь воздух.
– Что вы себе позволяете?! – на секунду вышел из состояния апатии Вернер, но тут же стих, с испугом глядя на наставленный на него револьвер.
– Господин доктор, – бесстрастным голосом заявил Дмитрий, – извольте отдать мне документы Филипповой.
– Вы не сможете отсюда выйти, – попытался возразить тот. – По крайней мере, с ней.
– Может, и так, – не стал спорить Будищев. – Но начнется разбирательство, в течение которого непременно всплывет то, что этот ублюдок с крысиным лицом насилует пациенток, а вы его покрываете. Он, вероятнее всего, пойдет на каторгу, а вы, может, еще и выкрутитесь. Ну а что, в Туркестане тоже врачи нужны!
– Это правда? – вопросительно посмотрел на фельдшера Вернер.
– Не было ничего! – захрипел тот, пытаясь привстать с немытого пола. – Петр Карлович, как на духу, не было у меня с ней ничего! Врет она. Ей-богу врет! Ну, разве шутейно раз хлопнул по заду, а она кусаться, зараза!
– Какая мерзость! – скривился немец. – Но все равно я не смогу выписать пациентку. Однако твердо обещаю, что этот негодяй более пальцем не прикоснется…
– Доктор, чем вы ужалились? – прервал его Дмитрий.
– В каком смысле?
– Что вы приняли – морфин, кокаин, или просто водки жахнули?
– Кокаин, – недоуменно пожал тот плечами. – Это такое средство для улучшения мыслительной деятельности
[75].
– Я знаю. И вам срочно нужно добавить, а то вы совсем тормозите!
– Вы думаете?
– Выбирайте, дурь в ноздрю – или свинец в голову?
– Доннерветтер!
[76]
Через несколько минут Будищев снова появился в палате Стеши и бросил ей сверток с одеждой.
– Держи.
– Что это? – испуганно спросила девушка.
– Твой новый наряд. Одевайся скорее.
– А почему одежа мужская? – недоуменно спросил Семка.
– Потому что матриархат еще не построили, – непонятно ответил Дмитрий. – И вообще, отвернись, не видишь, стесняется девчонка.
– Сам чего смотришь! – смущенно буркнул покрасневший до корней волос мальчишка.
– Поумничай еще! – усмехнулся наставник, но тоже отвернулся. – Мне Стеша, может быть, как сестра.
– А мне…
– А ты на ней еще не женился, так что помалкивай.
– Я готова, – подала голос девушка.
Курточка и штаны, снятые с Сурмина, были ей почти впору, фуражка немного слезала на глаза, но это сейчас даже было к лучшему. Ботинки на ногах откровенно болтались, и вообще, маскарад был так себе, но ничего лучшего сейчас найти было нельзя.
На их счастье, в этот момент в больницу за какой-то служебной надобностью приехал жандармский офицер. Строгий привратник вздумал было и его не пустить, но суровый штабс-капитан в ответ так застращал старика арестом, что тот, и думать забыв про пропускной режим, сам повел его к начальству. Воспользовавшись этой суматохой, Дмитрий, Семка и переодетая в мужской наряд Стеша покинули негостеприимное богоугодное заведение.
– Извольте сюда, ваше благородие, – поклонился офицеру привратник. – Тут господин Вернер должны быть.
Жандарм, скривившись, легонько постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь, но только лишь для того, чтобы через секунду выскочить оттуда как ошпаренный.
– Это что за, мать вашу так, бардак там творится? – изумленно воскликнул он.
– Не могу знать, ваше благородие! – четко отрапортовал старик и осторожно заглянул в комнату.
Открывшаяся его взору картина была настолько фантастична, что привратник в недоумении протер глаза, однако наваждение и не думало проходить. Петр Карлович в расстегнутом мундире лежал на софе и, казалось, спал, а рядом с ним сидел на корточках абсолютно голый Сурмин и, бессмысленно улыбаясь, пускал пузыри.
– Всякого повидал, но такого! – покачал головой Вельбицкий.
– Должно, нечистая сила, – сокрушенно вздохнул старик.
Только что отпустившая очередную клиентку Анна Виртанен собиралась было вернуться к работе, когда раздался требовательный стук в ее дверь. Сначала она подумала, что это опять заявилась мадам Ряполова, отчего-то боявшаяся звонить в новомодные электрические звонки, на затем вспомнила, что батареи давно пора было поменять, а Дмитрий и Семка в последнее время были чем-то слишком заняты. К тому же вряд ли гадалка стала бы стучать так громко и требовательно. В общем, хочешь не хочешь, а пришлось идти открывать.
