Что конкретно это означает, я догадывалась.
– Поэтому… вы меня хотите? – смущаться, задавая этот вопрос – после того, как его руки побывали везде, где только могли побывать – было странным, и все же я смутилась.
Макмиллан приоткрыл один глаз, окинул взглядом мой растрепанный вид и усмехнулся.
– А что, так заметно?
Я совсем раскраснелась, но смогла ответить в том же духе.
– Ну, не то чтобы… прям заметно… Но идею вы донесли.
Как бы то ни было, острить на скользкую тему секса было гораздо легче, чем обсуждать вещи, совершенно немыслимые для меня еще вчера.
– И, если я правильно понимаю, мне от вас… не скрыться.
Однако, похоже, шутки на этом кончились. Глаза профессора снова потемнели, на руке, сжимающей локоть, обозначились вздутые вены.
– Зависит от того, насколько сильно и надолго волк захотел тебя – есть разные градации желания подмять под себя самку – от спортивного интереса до инстинкта размножения. И так далее, вплоть до полной одержимости и невозможности отпустить.
Рана снова болезненно запульсировала, и я поморщилась.
Словно почувствовав это, он кивнул.
– Вот и еще одна причина укуса – рана не заживет, пока ты не переспишь со мной. Моя слюна в твоей крови отравляет тебя, а моя… близость – это своего рода антидот, который постепенно поможет тебе выработать иммунитет и излечит. К тому же у тебя появляется особый запах, который сообщает всем остальным, что ты занята.
– Навсегда… запах? – мой голос был настолько слабым, что я удивилась, что он его вообще услышал.
– Со временем, если я отпущу тебя, немного ослабнет. Но ты все еще будешь непривлекательной для обычных мужчин. Они будут тебя… бояться.
Он говорил уже почти спокойно, глядя на меня из-под полуприкрытых век. Будто лекцию читал. Мне же, наоборот, становилось все хуже и хуже от каждого его слова. Я ежилась, не в состоянии выносить его скользящий по мне взгляд, тискала себя руками и чувствовала, что от всего этого уже начинает подташнивать.
Наконец, не выдержала.
– Мне уже можно истерить или есть новости хуже этих?
– Есть и хуже, – неожиданно жестко ответил он. – Ты сможешь родить только от меня. Так что, если когда-нибудь захочешь ребеночка – обращайся, я к твоим услугам.
Слезы вырвались из моих глаз так неожиданно, что я даже лицо не успела закрыть. Так и сидела со стекающими из глаз ручьями.
– Зачем… зачем вы сделали это со мной…
– О! – профессор оживился. – Зачем, ты хочешь знать? Тут мы подходим к самому интересному. Затем, что даже в животном состоянии я, по всей видимости, очень не хотел отдавать тебя Расселу Блэкстоуну – это тот черный волк, который напал на тебя первым. Блэкстоун – тоже оборотень и довольно известный в наших кругах ублюдок. Он обожает метить самок и после забирает их к себе в гарем. Хочешь в гарем, Стейси?
Я помотала головой так сильно, что слезы разлетелись во все стороны.
– Очень хорошо. Потому что я спас тебя вчера ночью от подобной участи. Ублюдок, правда, с этим не согласен и пришел разбираться, но это уже не твои проблемы. Твои проблемы – это я. Потому что все, что я тебе скажу, ты отныне должна будешь исполнить, иначе почувствуешь себя так плохо, что рана покажется царапиной. Не волнуйся, за последние годы я приобрел довольно плотный налет цивилизации, который не позволит мне воспользоваться всеми полномочиями твоего альфы. Но и я тоже не смогу продолжать жить, как прежде. Отныне и навсегда я буду считать тебя своей законной добычей и при первой же возможности отдеру так, что от твоей девичьей наивности останутся лишь приятные воспоминания. Единственное, на что ты можешь рассчитывать – это что я все же решу потерпеть до окончания полнолуния – потому что, если это случиться сейчас… поверь мне, тебе это не понравится.
Я хлюпнула носом, чувствуя себя совершенно несчастной – почему он говорит со мной как со шлюхой?
– Хочешь знать, почему я говорю с тобой в таком тоне? – догадался он.
Вместо ответа я снова всхлипнула, вытирая глаз кулаком.
– Потому что, помимо того, что я хочу тебя трахнуть, я страстно желаю задать тебе один вопрос.
– К-какой?
Он встал, снова подошел ко мне и склонился, крепко беря мое лицо в ладони.
– Какого ГРЕБАННОГО ХЕРА ты залезла вчера ко мне в машину, Стейси Маллори?!
Глава 7
Конечно, мне пришлось все рассказать. На самом деле, не так уж это было и страшно, после всего, что случилось.
Ну, травка, ну Тайлер. Тем более, что я и не курила вовсе – так, подышала. Надо было, конечно, коленом по яйцам этому мудаку врезать, ну что уж теперь. Не сориентировалась, бывает.
Почему-то меня больше волновало, как преподать это историю так, чтобы Макмиллан понял – я НЕ спала с Тайлером. Я все еще девственница, господин профессор, можете не волноваться. И ему, похоже, этот вопрос тоже был крайне интересен.
Однако, до самой этой темы мы так и не дошли. Потому что в какой-то момент мне показалось это абсурдом – обсуждать мою девственность на фоне рассказов об оборотнях.
Остановив свой оправдательный лепет, я выпрямилась и твердо сказала.
– Я хочу доказательств тому, что вы мне сейчас рассказали. Мне надо знать, что ни вы, ни я не сошли с ума. И что все это не какая-нибудь грандиозная… – я поискала слово, – разводка.
Его лицо приняло удивленное выражение.
– Доказательств? Прямо сейчас?
Ах да… Я сникла – забыла ведь, что оборотни принимают форму волков ночью, во время полной луны – во всяком случае так говорится во всех сказках и легендах.
Но нет, оказалось, дело не в этом.
– Хорошо, – объявил Макмиллан. – Легче и в самом деле один раз увидеть, чем сто раз доказывать. Тем более, что времени у меня в обрез… Пойдем.
Он встал и пошел ко входу в дом. Я – за ним.
– Куда пойдем?
Он полуобернулся и хищно сверкнул глазами.
– Ко мне в спальню.
– Эээ… – я остановилась на пороге. – Зачем?
– Затем, что мои джинсы стоят как минимум двести долларов за пару и меньше всего мне хотелось бы их порвать, как это произошло вчера вечером.
Боже, это не бред и не сон! Он и в самом деле собирается превратиться в волка!
И вот эта вот спокойная и немедленная готовность показать мне то, что до сих объяснялось только на словах, взволновала меня до крайности.
Ведь и сцена в лесу, и страшная морда профессора в машине, и рана на моей шее… и вообще вся эта странная семейка – решительно всё могло быть подстроено и оказаться каким-то грандиозным обманом с непонятными мне целями.
