Я ведь и в самом деле говорю эти последние пару дней по-английски гораздо лучше, чем раньше! Еще недавно на простейший вопрос Тайлера «куда хочешь пойти сегодня» я отвечала нечто вроде «набережная, гулять, красиво» и краснела, потому что перепутывала как минимум два артикля.
Мои глаза медленно расширились.
– Это все из-за тебя!
Не глядя, Тони потянулся за бутылкой, налил себе еще полбокала и щедро отпил.
– Уточни, пожалуйста. Какие именно еще беды произошли «из-за меня»?
– Английский! Я выучила английский за пару дней общения с тобой!
Он нахмурился.
– Ты уверена? Я, к сожалению, мало с тобой общался до нашей… встречи в лесу, но могу сказать тебе, что твои эссе были вовсе недурны. Для иммигрантки, во всяком.
Я нетерпеливо помотала головой.
– Нет-нет, это другое! Говорить и писать на чужом языке – это две разные вещи, и говорила я плохо! Я и с Тайлером-то начала встречаться, чтоб английский выучить… – я прикусила язык, с беспокойством наблюдая, как глаза его темнеют при упоминании моего бывшего бойфренда. – Прости…
Поморщившись и сделав над собой усилие, Тони кивнул.
– Продолжай.
– Так вот, – я тихонько выдохнула – вспышки ревности не будет. – Разговорный английский я знала достаточно, чтобы заказать по телефону пиццу и ничего не перепутать. Или у соседки спросить, как дела и похвалить ее розы. А сейчас…
Он подался вперед.
– Сейчас ты сидишь напротив меня и болтаешь вот уже полчаса на сложные темы, причем почти без акцента. Кстати, ты в курсе, что начиная с определенного возраста все оборотни – полиглоты?
– О боже… – прошептала я. – Неужели я становлюсь…
– Этого не может быть, – Тони твердо помотал головой. – Да, возможно, твое владение английским – это еще один признак истинности, но нет, Стейси. Ты не становишься оборотнем из-за того, что я тебя укусил. У нас с тобой разный состав хромосом. Родить оборотня ты можешь. Но не стать им.
– Кстати, не появились идеи, как нам выяснить по поводу этой самой «истинности»?
– Кроме как найти Адель, которая явно что-то знала? Нет, не появились. Хотя… В котором часу тебе назначили завтра встречу?
– В шесть вечера… Ты думаешь, стоит пойти? – я подцепила вилку макарон с грибным соусом, и изумлением поняла, что она последняя! Неужели я действительно была до такой степени настолько голодна, что съела полную тарелку?!
– Думаю, мне стоит пойти, а тебе остаться под защитой стаи. Но кому-то из нас сходить стоит обязательно – особенно учитывая пропажу тетки.
Я вздохнула.
– А с учебой, что будем делать? На учебу я тоже буду ходить под прикрытием стаи? Я ведь не могу все время находиться рядом с профессором.
– Конечно не можешь, – он улыбнулся. – Тебя будут считать питомцем учителя.[1]
– Это просто ужасно, – я надула губы, притворяясь только отчасти. Быть «питомцем учителя» не айс, где бы ты не находился. И ничего в этом смешного нет.
– Так что придется перевести тебя со следующего семестра в другой колледж, Стейси. Тем более, что за женитьбу на студентке меня могут уволить, а я еще не готов менять место жительства в поисках другой работы. И выходить на заслуженный отдых или менять специальность тоже не готов. Так что…
Я помотала головой и вытянула вперед руку.
– Стоп-стоп-стоп! Чего?!
– Я говорю, что не готов переезжать пока из этого прекрасного города. А за профессорским местом придется переехать – если меня уволят…
– Нет! Раньше. Повтори, что ты сказал раньше.
Он смотрел на меня, уже не улыбаясь – безотрывно и пристально, будто боялся потерять мое внимание.
– Я понимаю, что это неожиданно, но… думаю, что тебе лучше выйти за меня замуж, Стейси Маллори.
Глава 21
– Выйти… за тебя замуж? – медленно протянула я.
На мгновение мне снова показалось, что все это какой-то грандиозный обман, фокусы и развод, а мои действия под «приказом альфы» – просто гипноз. Я ведь до сих пор еще не видела полное превращение человека в волка, не так ли? А вдруг все это затевалось, что заставить меня согласиться выйти замуж за вот этого, конкретного человека?!
Бред, конечно – но не больше, чем само предложение. Вероятно, то, о чем я думала, очень отчетливо отпечаталось на моем лице, потому что Макмиллан поспешил объясниться.
– Рассуди сама. Друг без друга мы все равно не можем, тем более ты. Каким еще законным способом нам существовать, чтоб не задавали лишних вопросов?
– Как… парень и его девушка? – немного истерическим голосом предложила я. – В наше время вовсе не обязательно жениться, чтобы жить вместе.
Он поморщился.
– Не хочу звучать как старпёр, которому «раньше было лучше», но знаешь ли… раньше было лучше. Мне не нравится, что со мной будет жить еле-еле совершеннолетняя девчонка на непонятно каких правах. Хотя… для окружающих будет понятно, на каких. Ты будешь выглядеть амбициозной молоденькой шлюшкой, а я – твоим богатым папиком. Ни то, ни другое меня не радует.
– Тони… – я шумно глотнула. – Мы близко знакомы… три дня. Ты уверен, что не пожалеешь о таком скоропалительном решении?
Я не знаю, почему эта идея меня так шокировала – любая бы радовалась на моем месте. Красавец-мужчина, профессор, миллионер, оборотень со сверхспособностями, а теперь еще вожак стаи зовет меня замуж, а я сижу тут с раскрытым ртом и не знаю плакать мне или смеяться. Уж лучше бы в постель позвал – это было бы как-то… логичнее.
Что интересно, ровно до этой минуты я горевала о том, что занимаю черт знает какое положение рядом с ним. Истинная… укушенная… рабыня, просто любовница – кто я? А теперь, когда он предложил все узаконить – ведь у нас действительно нет другого выхода, кроме как постараться сделать наше существование максимально комфортным! – я готова удариться в слезы.
– Нет… Я так… не могу… – наконец, медленно, по одному выдавливая из себя слова, ответила я, сама удивляясь тому, что делаю.
Он что, действительно, только что сделал мне предложение, а я… отказала?!
Очень некстати разболелась шея. Закусив губу, я тихонько застонала и дотронулась до бинта.
– Болит? – Макмиллан встал, быстро обошел стол и склонился надо мной.
Я кивнула и тут же скривилась от боли – движение разбередило рану еще сильнее.
– Идем… – он встал и потянул меня из-за стола за руку.
– Куда? – сердце мое лихорадочно забилось – хотела в постель? Вот и получай.
На самом деле, я и сама уже не знала, чего хочу – вплоть до того, что никак не могла определиться, приятное это ощущение или противное – когда тебя вроде как поймали, вроде как лишили воли и свободы, но делают это настолько мягко, настолько нежно и аккуратно, что прям ком в горле застревает от всей этой заботы, пусть и навязанной.
