И вдруг, в тот самый момент, когда волк, на мгновение припав к полу, бросился в мою сторону, готовый вгрызться мне в горло или напороться на нож, я поняла, что хотела сказать мне тетка Адель.
Два коротких слова по-английски. Начинаются с «а» и «о».
«Alfa’s order». Приказ альфы.
Глава 41
Нет, я не сообразила, что это означает, пока Тони летел на меня. Просто увернулась, позволив ему шмякнуться носом о решетку. Причем, настолько ловко и быстро увернулась, что сама не поверила – явно благодаря своим новым способностям. А если бы не увернулась – волк бы точно вцепился зубами мне в глотку.
Ловя ртом воздух, я резко обернулась к нему и уставилась в озверевшие, бесноватые глаза зверя. Зрачки расширенные, вокруг красным-красно – сосуды полопались… Мне вдруг стало до слез, до кома в горле жалко его. Не себя, которую вот-вот растерзают, а его, который ничего не соображает, которого превратили под конец жизни в животное… Умереть вот так – без малейшего понимания, за что и ради чего… Мысль об этом была невыносима.
Уже бросившись на меня снова, Тони вдруг замер, затормозив на всех четырех лапах, все еще скалясь, но уже заметно сомневаясь и принюхиваясь к чему-то.
Узнал? Я затаила дыхание, не смея моргнуть, чтобы не спугнуть момент. Не похоже было, что он узнал меня – глаза его были все так же мутны, взгляд все также по-звериному неразумен. Но он явно сомневался в чем-то – крутил башкой, тянул носом, потом снова скалился и пригибался, готовый прыгнуть.
Это дало мне передышку и снова запустило в ход мыслительный процесс.
«Приказ альфы». Что Адель имела в виду? Вжавшись спиной в прутья решетки, я лихорадочно соображала.
Тони приказывал мне, и я должна была выполнять. Но ведь теперь ситуация совершенно иная – он в принципе не может мне ничего приказать, в таком состоянии… Да и чем бы это нам помогло?
Я почти пропустила момент, когда он снова прыгнул – решив, вероятно, в своем затуманенном мозгу, что нечего там вынюхивать – добыча и есть добыча. Едва увернувшись, я услышала смех и хлопки в ладоши – адепты радовались, что процесс снова пошел.
Мне же было не до смеха – упустив меня, Тони все же успел хватануть мою ногу пониже колена. Теперь уворачиваться будет труднее.
– Один твой удар, Стейси, и все кончится, – донесся до меня невыносимый, ненавистный голос. – Не давай ему ранить тебя – ребенок сделал тебя сильнее, но даже ты не сможешь выстоять, если волк возьмется за тебя всерьез...
Будто подтверждая его слова, нога вдруг взорвалась болью – бросив взгляд вниз, я с ужасом увидела, что вся лодыжка в крови – пусть ребенок и «сделал меня сильнее»…
Стоп! Слова Прайма нашли странный отголосок в моей душе. Будто я уже слышала их. Будто это все уже было. Именно это – я, Тони и ребенок в моем чреве…
Ребенок. Ребенок делает меня сильнее. Он делает меня… сильнее…
Я на мгновение закрыла глаза, пытаясь вспомнить нечто неуловимое – нечто, что уже один раз помогало мне… нам.
Страшный удар сбил меня с ног и повалил на землю. Горячее дыхание опалило лицо, издалека донеслись крики ужаса – мужские и женские…
– Остановите его! Остановите! – закричала толпа…
И я вспомнила.
Ребенок не просто делает меня сильнее. Ребенок делает меня альфой. Альфа-самкой.
Приказ альфы.
«Остановись!» – мысленно приказала я Тони, готовая умереть, но не убить.
Все замерло – взбесившийся волк надо мной, зал, полный сектантов… мое сердце.
«Остановись. Не трогай меня», – повторила я, опасаясь открыть глаза, чтобы увидеть смыкающуюся над моим лицом, истекающую слюной звериную пасть.
Спустя пару секунд все же открыла.
Волк все так же нависал надо мной, все так же был неразумным животным, но больше не пытался меня растерзать. Он просто стоял, словно ожидал моих приказаний.
– Что происходит, Повелитель? – прорезал тишину громкий шепот Соннель.
Прайм шикнул на нее, продолжая наблюдать. Я знала, что у него наготове оружие, и потому он не особо волнуется. В самом аховом случае пристрелит обоих.
– Тони… – чуть слышно, вслух зашептала я, протягивая к окровавленной морде руку. – Ты меня понимаешь?
Волк фыркнул, отдергиваясь, и я поняла, что нет – приказу он подчинился, но не более. Все еще не узнает меня. И что теперь? Ведь Прайм просто убьет нас, как только поймет, что мы оба вышли из-под контроля.
И тут меня снова осенило. Как же он будет понимать меня, если я ему этого не приказывала? Я вспомнила, как он сам говорил, когда хотел, чтобы я стала «нормальной», вышла из-под влияния его предыдущего приказа. И повторила.
«Стань собой, Тони. Стань таким, как всегда был», – приказала мысленно, чтобы никто не услышал.
Я не надеялась на чудо – ведь Тони не был таким, потому что его загипнотизировали. Он озверел, потому что ему дали некое зелье – наркотик, своего рода. И если избавиться от действия этого наркотика невозможно… не причиню ли я ему непоправимый вред? Вдруг его заклинит, как компьютер, когда даешь ему невозможный к выполнению приказ?
Испугавшись, что могу убить Тони, я чуть было не пошла на попятную, чуть было не отозвала свою команду… но прежде, чем я смогла вымолвить хоть слово, начало происходить нечто очень странное.
Сильно передернувшись несколько раз, волк передо мной начал стремительно потеть – на глазах становился мокрым, словно его из шланга водой облили. Шкура его слиплась, поблекла, тонкими струйками пот стекал по лапам вниз, разливаясь по полу клетки лужицой. Издав странный звук, он вдруг поднял голову к потолку, глотнул судорожно и его обильно стошнило к моим ногам чем-то густым и зеленым, похожим на болотную жижу.
Высунув язык, явно обезвоженный, он, наконец, перестал трястись и поднял на меня глаза. Я ахнула – взгляд был осмысленный! Живой и разумный, как у оборотня, которого я знала и любила – в любой из его форм!
– Тони! – ни о чем не думая, завопила я, бросаясь ему на шею. Тут же замечая, как сильно изменился его запах – таким я бы унюхала его через сотню комнат и клеток!
– Стреляйте обоих, – раздраженный, донесся до меня голос Прайма.
Я еще успела услышать щелканье и шорох оружия, вскидываемого на плечо, но остальное заглушил лязг дверцы, которая внезапно открылась в противоположной стенке клетки.
– За мной! – закричала я, понимая, что скорее всего, ничего не выйдет – мы не успеем добежать, не успеем даже шагу сделать, до такого как нас прошьет серебряными пулями.
Но произошло чудо – не ожидавшие такого поворота событий, охранники Прайма целились как попало, если вообще умели стрелять из тяжеловесных ружей. Под свист пуль мы с Тони метнулись к спасительной дверце – пропустив меня вперед, он закрыл собой проход, инстинктивно защищая меня от опасности…
