Он пьяный! – догадалась я. И тут же почувствовала себя одновременно польщенной и виноватой. Это ведь из-за меня такой конфуз случился. Расстроился мужчина, что я его так подло кинула. Напился с горя.
Мещерский снова громко икнул и, по звукам, завалился на диван – наверное, один из тех двух, что стояли друг против друга в центре его кабинета на ковре.
Затаив дыхание, я пыталась просчитать свои шансы выбраться отсюда. Учитывая то, что директор сейчас либо уснет, либо будет уведен не в меру заботливым водителем, шансы у меня довольно неплохие…
– Чем это я так заляпался… – недоуменно протянул Мещерский. – Борменталь, притащи-ка мне новую рубашку из шкафа… на этой какая-то омерзительная дрянь… на самом видном месте…
Заскакав испуганным зайцем, сердце устремилось в желудок. Шансы скатились в ноль.
– А может вы уже дома переоденетесь, Богдан Александрович…
Да, да! – чуть не закричала я! Конечно дома!
– Рубашку, я сказал! – сотрясая воздух, громогласно рявкнул Мещерский, и я даже каким-то образом умудрилась присесть от страха – хоть уже и сидела на коленках.
Это конец, поняла я. Он ни за что не поверит, что я пришла сюда с намерением все ему рассказать. Полная безнадега.
Послышались быстрые шаги, за дверцу потянули. Не придумав ничего лучше, я беспомощно зажмурилась...
***
Забившись в самый угол шкафа, я попыталась слиться с какой-то белой тряпкой, понимая, что в моем обычном состоянии у меня это, может, и прокатило бы… Но не сейчас.
Дверца отворилась наполовину, в шкаф просунулась мужская рука в пиджаке.
Ни разу даже не взглянув внутрь, водитель Марк вытащил наобум одну из рубашек и вернулся к своему хозяину, так и оставив дверцу незакрытой.
Я чуть не заплакала от счастья. Если выберусь из этой передряги живой, надо будет как-нибудь отблагодарить Марка.
– Спсбо… – невнятно пробормотал Мещерский… и вдруг оказался в поле моей видимости.
Спиной и голый по пояс.
Тут уже икнула я. У меня, кажется, даже рот слюной наполнился – так что пришлось проглотить ее избыток.
Весь в крепких, тугих мышцах, загорелый и широкоплечий, директор «Меридиана» был похож на моряка, только что сошедшего на землю и все еще покачивающегося на широко расставленных ногах. Будто специально для усиления сходства на правой лопатке его красовалась какая-то сложная, узорчатая татуировка, переползающая на грудь, крепкая, подвижная талия говорила о том, что на животе ее обладателя возможны «кубики».
Я еще раз громко глотнула.
– Помочь?
В руках Мещерский вертел только что поданную ему чистую рубашку и, по всей видимости, вопрос относился к процессу ее надевания.
– Стоп, – властным жестом директор остановил надвигающегося на него водителя. – Я сам. И, Марк…
– Что, Богдан Александрович?
– Я буду спать здесь, – это было сказано совершенно беспрекословным тоном, который водитель, без сомнения, распознал.
– Хорошо. До завтра, Богдан Александрович.
Мягкий щелчок со стороны двери, и мы остались одни. Я и злой, хорошо выпивший, полуголый мужчина, мечтающий затащить меня в постель. Слава богу, пока не подозревающий о моем присутствии.
Дверцу шкафа бы закрыть… Потянувшись, я попыталась схватиться за створку и только толкнула ее, открывая еще шире.
– Черт… – еле слышно ругнулась, съеживаясь в своем углу.
В результате моей неудачной попытки теперь видна была почти вся комната.
В профиль ко мне и все еще не надев рубашку, Мещерский полулежал на диване, что-то рассматривая на экране своего мобильника – приближая и удаляя пальцами. Он уже не выглядел пьяным, просто усталым – замученным даже.
Веки его явно тяжелели. Он вдруг широко зевнул и опустил руку, бросая мобильник на пол рядом с диваном.
– Завтра займусь… – о чем-то вслух пообещал он, устраиваясь поудобнее.
Неужели и в самом деле собрался здесь спать? Я нахмурилась. Голый, на холодном кожаном диване? И ведь не накроешь ничем… разве что той же рубашкой…
Поражаясь собственной заботливости, я терпеливо ждала. Как только директор уснет – подкрадусь, залезу в стол и найду, как и планировала, визитку. Или номер его мобильника в офисном телефоне. Шубину скажу почти правду – что не смогла ничего сделать, поскольку вернулся хозяин кабинета. Придумаю, что вообще не смогла туда попасть – увидела Мещерского, спряталась за стол его секретарши и ждала, пока уйдет. А он не ушел.
Я была уверена, что этому гаду доложат, что так оно и было, и если хоть капля мозгов и сострадания у него есть, должен понять, что моей вины тут не было ни в какой степени.
А придя домой, я начну звонить тому, кто должен, по всем признакам, меня защитить. Надеюсь, что ответит, как проспится.
Услышав легкий, спокойный храп, я посмела осторожно выглянуть.
Так и есть – уснул мой несостоявшийся ухажер.
Сняв туфли, чтоб не цокать, и подхватив сумочку, я бесшумно вылезла из своего убежища.
Пробиралась к двери, наступая с носка на пятку – слышала, что так можно почувствовать скрипучую половицу еще до того, как та издаст первый звук.
На полдороге не выдержала – обернулась. И застыла, не в силах глаз оторвать.
Директор «Меридиана» мирно и глубоко спал, спустив одну ногу на пол. Телефон все так же лежал у него на груди, в самом центре татуировки – грозно вздыбивший крыльями ворон на ветке дерева. Сложный узор, что я видела на спине мужчины и было продолжением этой ветки.
У меня даже дыхание перехватило – любая женщина не смогла бы и минуты устоять перед таким роскошным экземпляром, и неважно, сорок ему или двадцать. Он был эталоном суровой, мужской красоты – мощный, зрелый, в меру бородатый. Прям былинный богатырь из сказки.
И да, на животе у него были вполне себе выраженные «кубики».
Накрою-ка я чем-нибудь эту красоту – внезапно решила я, представив, как утром сюда заходит секретарша, ахает в голос и, вот так же, как и я, жадно поедает «богатыря» взглядом.
Не для предательницы, сдавшей явки и пароли конкурентам, весь этот пир для глаз.
Краснея и стараясь не смотреть туда, где заканчивались мышцы пресса и начиналась ровная, темная дорожка волос, я потянулась к рубашке, забытой там же, на спинке диване…
Мою руку внезапно схватили за запястье, сцепив ее обжигающе горячими пальцами.
Я окаменела.
Непонятно как разбуженный, Мещерский медленно шевелился, приподнимаясь на локте и вглядываясь в мой профиль.
– Ты кто, красавица?.. – хриплый со сна голос на мгновение дал надежду, что не узнает, не сообразит, подумает, что я ему снюсь…
