***
«Первый раз» все же пришлось отложить. Я вдруг вспомнила, что Шубин говорил, что следит за конкурентом. Нам крупно повезло, если ему не доложили, что я приезжала к Мещерскому ночью и выезжала сегодня из его дома, в его же машине. Но судя по тому, как искренне обрадовался мой бывший наниматель, когда я позвонила ему после ресторана – не доложили.
– Его люди знают, что у меня постоянная женщина, – предположил Богдан, выруливая со стоянки ресторана. – Наверняка, решили, что ты – это Оксана. Вы ведь обе блондинки. Но впредь придется быть осторожнее.
– Будешь провозить меня к себе в багажнике? – с надеждой спросила я, обнимая его сзади.
Он мотнул головой.
– Нет. Пока будем встречаться на нейтральной территории. Возможно, только в офисе, причем тайно.
Я надула губы и плюхнулась обратно на заднее сиденье. Вот и верь после этого обещаниям.
– Бэмби… посмотри на меня.
С обиженным видом я подняла глаза и встретилась с его, в зеркале.
– Что было бы легче? Признаться тебе в любви или просто затащить тебя в постель?
Я в недоумении похлопала ресницами.
– Ну… в постель, наверное.
– Затащил?
– Н-нет… пока.
– Признался?
Я вздохнула.
– Да.
– Ну так какого черта ты мне тут морды крутишь? Поверь, я хочу тебя гораздо больше, чем ты меня. Но уничтожить Шубина важнее, чем устроить недельный траходром у меня в квартире. Подождет пару дней твоя девственность, пока я не найду для нее безопасное место.
Дожили. Девственница требует секса, а мужчина убеждает ее немного подождать.
– Я просто… просто… уф! – от стыда слова не шли, и я беспомощно замолчала, глядя на мелькающие многоэтажки.
Богдан закатил глаза.
– Как хорошо быть настолько старше… Хочешь, я расскажу тебе, о чем ты сейчас думаешь?
Я неопределенно фыркнула. Приняв это за согласие и комично повысив голос, Мещерский продолжил:
– Это все из-за меня… Шлюха! Боже, какая же я шлюха! Как я могла так себя вести с мужчиной?! Теперь он даже переспать со мной не хочет… Брезгует, наверное… думает я одна из тех потаскушек, что вешаются на каждого встречного…
Моя челюсть, не удержавшись на своем месте, медленно поползла вниз. Это было почти слово в слово то, о чем я в данную минуту думала.
– Угадал? – довольный, Мещерский пытался словить мой взгляд в зеркале.
– Сейчас врежемся… – пробурчала я.
Он хмыкнул и снова перевел взгляд в окно.
– Открою тебе один страшный секрет, Соня. Ты думаешь, мужчины любят девственниц, потому, что находят удовольствие в ублажении пугливого бревна в постели? Как бы не так! Мы просто собственники. И в чужих остатках копаться не любим… Нет, иногда, конечно, приходится – любовь-то зла... Но в идеале – всегда и везде хотим быть первыми. Пометить. Застолбить свое.
Тон его стал вдруг другим, в голосе появились напряженные нотки. Я поневоле прислушалась, хоть и собиралась продолжать дуться и смотреть в окно.
– А по большему счету, в неискушенности и робости ничего интересного нет. Понимаешь, к чему я? Девственница, которая может вот так смело залезть мужику в штаны, и сама же от этого кончит – бриллиант неимоверной редкости. Ты – бриллиант, Соня. Мой собственный, дорогой, редкий бриллиант. И я хочу насладиться им в полной мере, а не впопыхах, на заднем сиденье автомобиля.
Нельзя сказать, что мне не было приятно от его слов, однако ситуация оставалась довольно комичной – я и не думала, что моя разбуженная сексуальность станет такой требовательной, что ее придется сдерживать в четыре руки.
Расстались мы у входа в метро, за одну станцию до моего дома – Мещерский высадил меня на людной остановке, где я тут же затерялась среди толпы ожидающих маршрутки. Спустилась в метро и немедленно получила от него сообщение.
«Как только ты вышла, захотел тебя обратно. Что за безумие? Разве так бывает?».
Лицо мое само по себе расплылось в улыбке. Подобно одинокому островку, я стояла, обтекаемая толпой и лыбилась в экран телефона.
Послав ему смайлик с поцелуем, написала:
«Конечно, бывает. Золушку читал?»
«Скорее, слушал. И еще тогда считал принца сказочным идиотом».
«Нууу… он еще не самый большой идиот на свете».
«Это утешает. А кто самый?»
«Не помню, как зовут, но тот вообще влюбился в спящую бабу, причем далеко не первой свежести».
Ответа я ждала довольно долго – так что даже успела начать волноваться, что обидела его своей дурацкой шуткой.
В конце концов не выдержала и послала вопросительное «Але?»
«Ищу подходящий смайл», – пришло сообщение. – «Чтоб смешно и без петросянства».
Я фыркнула.
«Да уж. Ничего так не кричит «кризис среднего возраста», как неправильно выбранный смайл».
«Серьезно? А я, признаться, думал, что молодая любовница кричит «кризис среднего возраста».
«Нет», – твердо ответила я. – «Смайл».
На секунду телефон замолчал. Потом выдал.
«Немедленно высылай мне список разрешенных к употреблению смайлов».
Я прыснула со смеху.
«Зачем? У тебя есть еще одна молодая любовница? Потому что я тебе прощу даже петросянство…»
«Нет уж, хватит мне одной. Кстати, сейчас вспомнил, что в последний раз я встречался с девушкой твоего возраста, когда самому было двадцать пять».
«Хм… Она тоже была девственницей?»
«Не знаю – так и не успел проверить. Она сказала, что я слишком старый для нее и дала мне отставку».
Ту я не выдержала – рассмеялась в голос.
И сразу же заметила пристально наблюдающего за мной человека в толстовке и капюшоне. Дернувшись от моего смеха, парень чуть не выронил из рук мобильник, поймал его и тут же отвернулся. Вроде никакого отношения ко мне все это не имело, но я решила не рисковать. Распрощавшись с Богданом, огляделась и, вместо того, чтобы сразу идти к платформам, завернула в общественный туалет.
Там заперлась в кабинке, быстро переоделась в джинсы и футболку, которые со вчера еще носила с собой в сумке. Потом смыла под краном весь макияж, собрала волосы в хвост и нацепила на нос те самые очки с прозрачными стеклами.
Прилепившись к разношерстой компании студенток, вышла из туалета и незаметно поискала глазами. Да, мое чутье меня не подвело. Вон он, этот шпион доморощенный... Ищет, оглядывается, не понимая, наверное, как мог потерять в толпе стройную, яркую блондинку с бесконечными ногами…
А нету больше вашей красавицы – торжествующе подумала я и направилась к платформе, еле сдерживаясь, чтоб не показать бедолаге средний палец.
