– О чем ты? – мои глаза распахнулись в недоумении.
– Проверить тебя я приехал, – прошипел он, в сантиметре от моего лица. – Закинуть тебя на плечо, отвезти, куда собирался, и проверить, не шлюха ли ты, которая решила поиграть со мной в невинную зайку.
– Девушка, он вас обижает? – вызывающе поглядывая на Мещерского, рядом с нами остановился высокий, худой очкарик с сумкой через плечо.
– Все в порядке… – я вымучено улыбнулась.
– Если он вас обижает, я могу вызвать поли…
– Сдрисни отсюда! – рявкнул, не выдержав Богдан. – Хотел бы, давно бы обидел.
Очкарик исчез еще быстрее Марка-водителя, и мы снова остались одни.
– Я удовлетворил твое любопытство, Соня? Теперь ты поедешь домой?
Он смотрел на меня измученным, больным взглядом, и после страстного, хоть и жесткого поцелуя, мне это совсем не понравилось. Но я вдруг поняла, как мне разрулить эту ситуацию.
– Нет. Теперь не поеду.
– Мне отвезти тебя? – он почти умолял, вновь обняв меня за плечи, неосознанно лаская и поглаживая разгоряченную кожу пальцами. – Что? Что мне сделать, чтобы ты перестала меня мучить?
Подняв руку, я провела большим пальцем по его губам, а он вдруг оскалился, будто укусить хотел. Меня же дернуло от его реакции – повело так, что слова грозили в кашу превратиться. Но я пересилила себя и ответила. Предельно коротко и ясно.
– Проверь то, что хотел.
Глава 17
Я была уверена, что мы не доедем до места назначения. Разобьемся и закончим свои жизни в перевернутой машине, со сломанными шеями. Но, черт меня раздери, если мне не было на это наплевать.
Все, что сейчас имело значение – это чтобы на нашем пути к кювету было как можно больше красных светофоров. Потому что на красном Богдан переставал лапать меня, хватая за все, до чего только мог дотянуться, притягивал к себе за шею и целовал так, что я почти теряла сознание.
Это было невероятно, неописуемо – этот контраст между наглой бесцеремонностью его рук и нежностью поцелуев. Мужчина явно не знал, что со мной делать – метался между желанием наказать меня и неуверенностью – а можно ли со мной вот так, грубо и нахраписто?
Я же решила не делать больше попыток объясниться – пусть думает, что хочет. И пусть я сегодня лишусь девственности совсем не так романтично, как собиралась, но если это единственный верный способ доказать ему, что я не шлюха и лгунья – что ж, я готова.
Хотя, признаться, причина была не только в этом.
Можно было бы, наверное, остановить все это безумие – поговорить, объясниться. Я чувствовала это по его поведению, по его осторожным, косым взглядам, когда залезал рукой мне под платье. Он будто проверял мою реакцию, ждал, что я не выдержу, попрошу его пожалеть меня, не лезть до такой степени напролом. Иногда мне даже казалось, что он хотел этого, молча умолял меня перестать терпеть – возмутиться или расплакаться, как и полагается скромной девственнице. Думаю, он поверил бы, начни я сейчас рассказывать, как дело было.
Но я уже не могла остановиться. Я хотела доиграть эту партию до конца и выкинуть свой главный козырь тогда, когда он уже не сможет отступиться. Сдернуть его с пьедестала, заставить почувствовать себя виноватым.
А еще он нравился мне таким – жестким, шальным. Опасным. Я с ума сходила от этих его скачков настроения – от нежности к грубости и обратно.
Вероятно, также, как и я, осознав, что находиться за рулем в столь возбужденном состоянии опасно, Богдан вдруг съехал с дороги на неприметную, темную парковку рядом с каким-то сквером.
– Знаешь, что я с тобой сделаю, если пойму, что лгала мне? – заглушил машину, перегнулся через коробку передач и навис надо мной.
Я протянула к нему руки, пытаясь обнять, но он не позволил – задрал обе наверх и там держал – крепко, будто наручники надел.
– Выкинешь меня за борт?
Его глаза потемнели.
– Интересное предложение. Но нет, пожалуй, не выкину. Я же не отморозок, как твой лысый дружок.
Я стиснула зубы и дернулась, пытаясь освободиться.
– Он не мой дружок… – не договорив, я выгнулась и забилась – все мысли в кучу смешались, когда лиф платья вдруг оттянули и поймали горячим ртом сосок. – О… О, боже, что ты делаешь…
Отвечая лишь глухими, прерывистыми стонами, он глубоко всасывал остро торчащую верхушку, ктая ее внутри рта языком, а потом вдруг прикусил, заставляя меня вскрикнуть и вонзиться ногтями в его руку.
- Шшш… тихо, тихо…
– Не надо… Богдан… Увидят…
– Плевать… – влажно дыша на сосок, он зализал укус, поднимая другой рукой подол платья. – Захочу, трахну тебя прямо здесь…
Я напряглась, невольно сжимая ноги.
– Яхты больше не заслуживаю?
Он ухмыльнулся, поднимая голову.
– А вот и проверим, чего ты заслуживаешь… – пальцы уже касались треугольника трусиков, но ему явно хотелось большего.
– Уверен, что не пожалеешь потом? – процедила я сквозь зубы, понимая, что он продолжает провоцировать меня, хочет, что я сама его остановила.
И раздвинула ноги. А вот не буду останавливать – пусть делает, что хочет. А потом прощения пусть просит, когда поймет, что я невинна, как монашенка, и не заслужила и десятой доли такого обращения.
Не сводя с меня взгляда, он поддел пальцами кружево трусиков, и мы оба резко выдохнули от первого прикосновения.
– Неужели только сегодня я трогал тебя там? – не продвигаясь ниже лобка, дразнил меня осторожными поглаживаниями, путая пальцы в мягких волосках. – Как все изменилось…
– В голове у тебя изменилось! – выдохнула я, кусая щеку, чтобы не застонать.
– Такая горячая… – он мельком облизнул губы. – И злая… Сколько там мужчин побывало, а? Скажи мне правду, Соня…
И продвинул пальцы глубже. Я закатила глаза, подаваясь вперед.
– Я уже… говорила… повторяться не буду…
– Да… говорила… – скользнув пальцами по клитору, он принялся вкруговую растирать его, размазывая влагу. – А потом пошла встречаться с другим…
Средний палец проник глубже, чуть надавил, обводя пульсирующее отверстие… и я не выдержала – отвернулась и захныкала себе в плечо, приподнимаясь ему навстречу...
С легкой усмешкой он остановил ласку, не вытаскивая руку.
– Хочешь быстрее, да? Ну же, давай… Попроси меня, моя маленькая шлюшка…
В ушах уже шумело, внизу животу стянулось готовое взорваться наслаждение, но я поняла, чего он добивается – чтобы я кончила, несмотря на оскорбления. Чтобы в сотый раз на сегодня убедить себя, что был прав.
И еще я поняла, что мне это надоело. К черту яхту! Уж лучше пусть на ней потом раны мне зализывает, чем вот так издеваться.
