Ну конечно! Шубин ведь и представить себе не может, что конкурент мог обратить на меня внимание! Косметику я смыла, платье сняла, и в результате – выгляжу все той же замухрышкой, какую Шубин знал со времен нашего соседства. Бледную, тощую, сливающуюся со стенами пигалицу в рваных джинсах.
Чуть переигрывая, я с готовностью закивала. Все сделаю! Что угодно, лишь бы не догадался, что все это – подарки любимой женщине, а не плата за службу! Потому что какое бы задание Шубин сейчас для меня не придумал, что бы не заставил делать этим очередным шантажом, мы с Богданом найдем решение. Но если Шубин поймет, что может шантажировать его мной… Боже… Не хочу даже думать об этом.
– Орать не будешь? – он отпустил мои щеки. Я помотала головой, и в тот же момент с меня содрали пластырь.
Я судорожно вдохнула воздух, которого, как оказалось, мне очень не хватало, и поежилась – посадили-то прямо на пол, в угол кухни. Как минимум простужу придатки – вдруг подумала, и чуть не зашлась в истерическом хохоте. Как минимум придатки, а как максимум – закопают в землю живьем. Замечательный исход прекрасного дня.
– Курить хочешь? – неожиданно спросил Шубин.
– Не курю, – зло огрызнулась я.
– Эт правильно… – он вытащил пачку. – Мещерский сигаретный запах на нюх не переносит.
Я напряглась.
– Какая мне разница, что он переносит, а что не переносит?
Шубин подкурил сигарету, меланхолично выдохнул мне в лицо клуб вонючего дыма.
– А такая, Демидова, что мое тебе задание теперь будет под Мещерского лечь. Он соблазнится, не мотай головой – тем более что ты вроде как его шпион, и надо тебя в тонусе держать. Ты, конечно, девка не особо видная, но молодая – для таких как он… да, чего уж греха таить, для таких, как все мы, лакомый кусочек. Так что за это не беспокойся – только подмигни ему попошлее, губки надуй, и увидишь, как он сразу… по стойке смирно. Я, видишь ли, Демидова, хочу отплатить этому гаду той же монетой. Только опозорить его не перед женой, которой у него нет, а перед всем честным миром – если ты понимаешь, о чем я.
***
– Что вы имеете в виду… – все это было слишком неожиданно. Смешно, глупо, страшно и неожиданно – как обухом по голове. Из всех возможных фраз только эта и пришла мне в голову в ответ на подобную дичь – «лечь» под мужчину, с которым уже и так с большим удовольствием сплю. «Что вы имеете в виду?»
Шубин хохотнул.
– Да я вроде не загадками с тобой говорю. Напоишь его, затащишь в постель и заснимешь вот на эту скрытую камеру, – он вытащил из внутреннего кармана пиджака маленькую, запечатанную коробку. Нет, не во время секса – это скорее будет позор тебе, нежели ему. Сними мне его в какой-нибудь пошлой и нелепой ситуации – пьяным-дурным, блюющим или…
– На толчке… – заржал вдруг молчавший до этого охранник.
Шубин поморщился, но кивнул.
– Да хоть бы и на толчке, если застанешь его там. Но идеально, чтобы он пьяным о политике говорить начал, или что-нибудь антинародное погнал… про губернатора там, про бабки свои, офшоры… про то, что валить отсюда надо… что вкладчики – быдло и тупые бараны… Понимаешь, о чем я?
Я тупо кивнула.
– Короче, смотри по ситуации. В пьяном виде чего только не гонят. А что бы тебе не показалось, что я шучу, и чтобы ты даже не подумала бежать к своему новому хозяину жаловаться… – он вдруг поднял голову и махнул помощнику. – Тащи-ка сюда ее зверя... Ну, кто там в клетке, с которой она пришла?..
Это они про Снежка, что ли? Я всполошилась, приподнялась даже на коленях. Зачем им мой кролик?
Помощник занес в кухню клетку с притихшим, сжавшимся в углу белым комочком. Почему-то теперь Снежок не лопотал, как всегда, когда был чем-то недоволен – будто понимал, что рядом с этими… человекообразными надо сидеть тихо, как мышь в подполье.
Только ему это не очень-то и помогло.
Открыв клетку и сунув пятерню глубоко внутрь, Шубин вытащил моего нового питомца на яркий свет кухни – грубо, за ушки, натянув вокруг испуганных глазенок кожу.
- Что вы собираетесь с ним сделать? – голос внезапно охрип, связанные руки похолодели за спиной.
- А я тебе не говорил, Демидова? – серьезно спросил Шубин. – Я ОБОЖАЮ отрывать головы щенкам и кроликам. А еще смеяться, как киношный злодей. Вот так – муахахаха!
Кривляясь, он и впрямь захохотал натужным, юродивым смехом – прям как Планктон из Губки-Боба. И все это было настолько нелепо и дико, настолько не вписывалось в картину происходящего, что я не сразу обратила внимание, как Шубин встает со стула, как, все также держа Снежка за уши, идет к окну, открывает его...
Понимание нахлынуло, но слишком поздно – когда рука его уже торчала наружу, зажимая забившегося в панике зверька и слегка его раскачивая.
- Что вы задумали?! – закричала я, пытаясь вскочить. – Отпустите, я же сказала, что все сделаю!
И он отпустил. В буквальном смысле слова – разжал пальцы. Кувыркаясь и пища, белый комочек полетел вниз с неимоверной для него высоты – с четвертого этажа.
Я закричала. Завизжала так, что у самой уши заложило. А потом из глаз хлынули слезы – бурно, обильно, вымывая из меня душу.
Стыдно было, дико стыдно, что плачу перед этими сволочами, но остановиться я не могла. Представляла мордашку пушистую с нежным, подрагивающим носиком… и по новой рыдать. Лежит небось, бедненький, на асфальте с переломленной шейкой и так же плачет… думает последние свои мысли – что ж я такого натворил, что хозяйка меня не пожалела, не заступилась, позволила в окно выбросить?..
– Это чтобы ты поняла, что я человек серьезный, а не просто так стращаю, – сквозь слезы слышала я голос Шубина. – И что с мамкой твоей то же самое произойдет, если еще раз решишь, что умнее меня. Она, кстати, уже гуляет с парнем из моих… не сказала тебе, нет? Я ему только свисну – мокрого места от этой дурынды не останется… и хвостов не найдут.
– Да я и так уже поняла… – ревела я, не имея возможности даже слезы утереть. – Зачем вы это сделали? Он же ни в чем не виноват!
Мне показалось, что я слышу писк снизу, из раскрытого окна – слабый писк умирающего кролика, и вдруг ощутила родство с ним – будто я такая же, раненый, белый кролик с глазенками-бусинками…
– Слушайте, может, ее развязать? – внезапно вмешался помощник, виноватым, как мне показалось, голосом. – Девчонка все-таки…
– Эта девчонка уничтожила всю мою фирму и мою семью! – огрызнулся Шубин. – Хватит выть! – прикрикнула на меня. – Сделаешь, как я сказал, куплю тебе целый питомник этих гадов!
– Сам ты гад! – выплюнула я. И у меня уже есть питомник – добавила про себя.
Меня все же развязали, позволив пойти в ванную и умыться. Но я никак не могла перестать плакать – казалось из меня сейчас выльется вся жидкость, что была в организме, и я превращусь в иссушенную мумию.
