Чего он только о себе не узнал в тот вечер! И что он старый похотливый дурак, и что Сонечка не какая-нибудь потаскуха в содержанках жить, и что как теперь она, приличная женщина, будет соседям в глаза смотреть, после того, как пресса вылила на их семейство столько грязи!
В общем, досталось на орехи и ему, и Соне.
По конец, выпив валерьянки, мамаша успокоилась. Потребовала только, чтобы при ней никакого разврата – не то она за себя не ручается. Пришлось им, как долбанным подросткам, спать в разных комнатах – ему в своей спальне, Сонечке в гостевой. Мамаша, как сторожевой цербер улеглась в гостиной на диване, оставив дверь открытой нараспашку – следить за всеми их передвижениями.
И только глубоко ночью он понял, отчего она как с цепи сорвалась. Таблетки-то "для счастья" пить перестала! Точнее, забыла их дома, а позже Соня, на свою голову, убедила ее перестать их пить – мол, нет больше причин, мамуля - теперь все у нас будет хорошо. Вот и отрывалась мадам на «молодых».
Но это все мелочи. Богдан умел, когда хотел, закрывать глаза на обиды. А с будущей тещей, как ни крути, общий язык находить придется.
Да, именно с тещей, решил он на следующий день - за их общим завтраком, с трудом оторвав от Сони взгляд – такой голодный, будто расстался с ней две недели назад, а не каких-нибудь два дня.
В нежных, утренних лучах солнца, девушка казалась прозрачной, тонкими руками вертя и перебирая салфетку – все пыталась повторить фигурку лебедя, которую умело скрутила для нее Галина, богданова кухарка и помощница по дому. Бледная, худенькая в своем естественном, "ненакрашенном" виде, кому-то Соня могла показаться невзрачной... Он же не мог оторвать от нее глаз.
Пусть он «старый похотливый дурак», пусть седина в бороду, но эта девочка принесла столько чистой, искрящейся радости в его жизнь, столько счастья и задора, что как минимум всего его со всеми потрохами и обручальное кольцо с бриллиантом она заслужила. Хотя какой там бриллиант! С этой живой и непосредственной драгоценностью никакой мертвый бриллиант не сравнится. Надо что-нибудь поинтереснее придумать, как вот с жемчугом…
Мадам Демидова подозрительно сощурила глаза.
– Чего это вы так смотрите на нее?
Богдан вздернул на нее бровь.
– Мне что, уже и смотреть нельзя?
– А вот женитесь, тогда и смотрите!
– Мама!! – поперхнувшись, Соня оторвалась от омлета с помидорами. Лицо ее стремительно приобретало цвет тех самых помидоров. – Какое «женитесь», мы знакомы неделю!
– Пять дней, – поправил Богдан. – Хотя нет, рано еще. Будет пять дней – сегодня, в одиннадцать.
Будущая теща фыркнула.
– То есть спать с ней не рано, а жениться – рано, получается?
Ох, если бы не Соня, он бы ей выдал по первое число. Лучше бы таблетки свои веселые жрала, честное слово…
– Всем спасибо, я наелась.
Соня резко отодвинула стул и встала. Тут же подбежала Галина, принялась убирать ее тарелку и приборы, подлила Богдану сока. Мадам Демидову удостоила уничтожающего взгляда, поджала губы и вышла вслед за Соней.
Совершенно неожиданно «теща» разрыдалась.
– Ууу… – протянул Богдан, откидываясь на стул. – Что, совсем хреново?
– Да иди ты… – отмахнулась женщина, всхлипывая. – Тебе не понять, каково это – растить ребенка, отказывая себе во всем… мечтать, что в люди выбьется, что нормальная семья будет… счастливая, не как у меня, дуры… Откуда ты только взялся такой… благодетель… Поиграешься ведь, побалуешь, а потом выкинешь… И куда она пойдет, попробовав всего вот этого? – она обвела рукой стол и комнату. – К другому такому же? И так по кругу, пока молодая… а потом что? Ни детей, ни семьи, ни образования, ни карьеры…
Половину этой плаксивой тирады он цеплялся руками о край стола, чтобы не сорваться, не залепить этой психованной пощечину, а потом вдруг отошел – понял ее. Точнее, прикинул на себя всю эту ситуацию. Как бы он реагировал, будь у него дочь Сониного возраста? А ведь теоретически могла бы быть… Хотя нет, он скорее глотку бы порвал такому вот "благодетелю", а не сидел здесь, нюни распускал. Но это уже детали.
Богдан встал, подошел к буфету у стены, вытащил бутылку дорогого коньяку.
Плеснул себе и теще – немного, еще ведь рабочий день впереди.
– Слушай, Инна… – сел, почесал в затылке, подумал. Глупо в наше время руки и сердца у мамаши просить, но, похоже, придется… иначе этот потоп никогда не кончится…
Теща с надеждой смотрела на него. Однако он вдруг отвлекся – завибрировал на столе телефон.
– Секунду… – пробормотал, вглядываясь в незнакомый номер. Хмыкнул, так и не отгадав, кто звонит в такой ранний час, и ответил. – Слушаю.
– Богдан Александрович? – прошелестел незнакомый женский голос.
– Да. Кто это?
– У меня есть интересная информация о вашей… девушке.
У него почему-то ком встал в горле.
– Какая… информация? Кто это говорит?
– Уже никто, – на том конце провода усмехнулись. – Сегодня в двенадцать тридцать в кафе «Бенедикт». Вы знаете, где это.
– Что? Девушка, вы больная? Какой «Бенедикт»? Кто…
– До встречи.
***
Сначала он не хотел идти. Искренне, по-настоящему не хотел.
А зачем? Что могло поменять его мнение о той, с кем твердо решил провести остаток жизни? Какая такая страшная и ужасная «информация»?
Богдан прошелся по офису и остановился напротив окна, размышляя. Из предоставленных ему полицейских ресурсов и социальных сетей он успел накопать на Соню все, что только можно было накопать…
Но, допустим, какая-то деталь все же ускользнула от его внимания – какая-то не совсем… гигиеничная деталь. Допустим, к примеру, она врала ему по поводу девственности и у нее все же был кто-то до него Кто-то, с кем она… баловалась, занимаясь всем, кроме, собственно, самого главного…
Да и хрен с ним. Учитывая Сонину страстную натуру, он, в принципе, не удивился бы и не особо-то и расстроился – разве что из-за вранья. Что он, средневековый лорд какой – требовать себе «нецелованную»?
Чем еще могла себя скомпрометировать девятнадцатилетняя девчонка? В порнухе, что ли, снялась? И осталась девственницей? Чушь. Так не бывает.
В конце концов он решил сходить на эту встречу – но только по одной лишь причине. Запомнить, отследить и жестко наказать гадину, вздумавшую замарать грязными лапами его личное счастье.
– Ты надолго?
Вырвав его из мстительных, но довольно приятных фантазией, Соня подкралась сзади и уткнулась носом в самую середину спины.
– Пока не найду, куда отселить твою мамашу, – отшутился Богдан, разворачиваясь.
Кстати, хорошая мысль – отселить куда-нибудь Инну. По крайней мере до тех пор, пока не придумает, как именно сделать Соне предложение. Он ведь так и не попросил у тещи «руки и сердца» дочери, чему теперь был крайне рад – уж больно глупо бы выглядел в собственных глазах.
