Нет, для целей моего задания я определенно женщина – тощая, нескладная, в очках, мальчукового типа женщина, одетая вмешковатую, серую футболку и джинсы.
В таком виде не страшно пойти на общее собрание – тем более, если там действительно будут одни женщины.
Не так давно довелось мне полистать одну интересную книжку по социальной психологии. Женщины, как утверждал автор, обращают друг на друга внимание по принципу наличия или отсутствия «опасности конкуренции» - чем меньше опасность, что соседка украдет мужа, тем поверхностей женщина запоминает детали не только из ее внешности, но даже и личной жизни. Потому фильмы, в которых шпионки выглядят, как Анжелина Джоли, абсолютно недостоверны. На самом деле, профессиональные агентши спецслужб в обычной жизни выглядят примерно так, как сегодня выглядела я… пока, разумеется, в их задачи не входит обольщение «объекта».
В мои – категорически не входило. Да и не должно было там быть никакого «объекта». С какой стати? Не меня же он выслеживать придет.
В общем, по поводу намечающейся лекции о харрасменте особых волнений я не испытывала – особенно после того, как поняла, что взгляды, которыми меня награждают «сослуживицы», собравшиеся в уютном кафетерии «Меридиана», стали совсем уж незаинтересованными.
Не видели разодетые и ухоженные офисные дамы во мне никакой опасности.
А зря – мужей, конечно, не уведу, а вот фирме-кормильцу подгажу изрядно – если все у Шубиных получится.
Собрали всех сразу же после обеда – в два часа дня. Недовольные, что их отрывают от работы и придется из-за этого задержаться после шести, женщины выползали из своих кабинетов и кабинетиков, дожевывая на ходу бутерброды и допивая кофе.
Все еще сердитые, рассаживались в тесном помещении – стульев не хватало, даже при учете добавленных складных, и многим пришлось сесть прямо на длинный стол для фуршета у стены. Меня же вообще оттеснили в самый дальний угол, между столом и стенкой – хорошо, хоть стул достался.
– Итак, дамы. Что же такое харрасмент? – с ходу в карьер начала строгая, крупногабаритная лекторша в темном костюме, представившаяся «госпожой Тереховой».
Кудрявая брюнетка рядом со мной подняла глаза к потолку и мечтательно вздохнула. Остальные что-то неопределенно помычали в ответ.
– Ну же, девушки, смелее! – подбодрила всех «госпожа Терехова». – Мужчин здесь нет, боятся вам некого...
– Да мы и не боимся… – прыснуло со смеху сразу несколько человек.
Сутулая, с зачесанными за уши волосами девушка вдруг робко подняла руку.
– Слушаю вас, – вперила в нее внимательный взгляд лекторша.
– Наверное… когда… домогаются под угрозой увольнения?
Все замолчали, вытягивая головы – посмотреть, кто говорит, а холеная красавица с надутыми губками, сидящая рядом с сутулой, презрительно фыркнула.
– Это еще кто кого домогается…
Сутулая вдруг издала непонятный звук, вскочила и побежала в сторону выхода.
Зал взорвался довольно громким шушуканьем, смешками, комментариями... Госпожа Терехова пыталась вмешаться, просила успокоиться, что-то писала фломастером на белой ученической доске… даже постучала по столу пару раз кулаком.
– А когда босс по заднице шлепает по три раза за день? – разрядила атмосферу смешливая дамочка в тяжелых, медных браслетах вокруг запястий. – Это как называется?
Все захихикали, а я немедленно представила себе, как Мещерский ритмично хлопает по ее сочной заднице, а браслеты так же ритмично сотрясаются и бренчат в ответ.
– Это классический харрасмент с отягощающими последствиями. Подойдите ко мне после лекции, оформим заявку в полицию, – строго сказала госпожа Терехова.
– Какое «в полицию», вы что? Меня ж уволят! – испугалась дамочка. – Ну его, пусть шлепает, от меня не убудет!
– Это кто здесь кого шлепает?!
Я взвилась на стуле… только и успев скукожиться обратно - легок на помине, в дверном проходе стоял сам Богдан Мещерский и метал глазами молнии.
– Богдан Александрович, вы же мне обещали, что будут только женщины… – растерялась лекторша. – Это не совсем удобно…
– Я хочу знать, кто в моем банке позволяет вести себя подобным образом с подчиненными, – процедил Мещерский, звеня металлом в голосе.
Тут я по-настоящему испугалась. Если он так заводится от какого-то мелкого приставания на работе, можно себе представить, как отреагирует, если узнает, для каких целей я нанялась к нему в фирму.
Вжавшись в угол, скрючившись, я призвала на помощь всю свою незаметность, наполовину спрятавшись за нагнувшуюся вперед, сидящую на столе женщину.
– Богдан Александрович, да все в порядке, вы не волнуйтесь, мы все взрослые люди… – успокаивала генерального дамочка в браслетах. – Иван Семенович просто так… шутит…
Мещерский говорил мало, попросил только женщину не волноваться – никто ее не уволит и не накажет, в отличии от ее похотливого босса – и, судя по звукам, уселся на стул.
– Продолжайте, – безапелляционно заявил. – А я посижу тут у вас, послушаю.
Что тут началось!
Будто плотину прорвало – никакой лекции больше не было нужно! На Мещерского буквально посыпались жалобы вперемежку обвинениями – как минимум пятнадцать человек изъявило недовольство тем, как с ними обращается руководство... вдогонку обвинениям в домогательствах жаловались на переработку, на то, что увольняют после декрета, на то, что не выплачивают полагающиеся им премиальные… В общем, все до кучи.
Я же не верила своим ушам. И глазам.
Управляя фирмой в более, чем тысяча человек – и это только главный офис! – Мещерский сидел в окружении самых младших из своих подчиненных и выслушивал их – всех по очереди. Всех подряд!Высказалась даже уборщица – ей, мол, уже два года зарплату не повышают.
Я не могла поверить, что такой большой человек вообще сюда пожаловал. Зачем ему все это нужно? Шубин, по-моему, даже никогда и не спускался в общественный кафетерий, гоняя свою бедную секретаршу в Старбакс – за полкилометра от главного офиса.
А тут целая аудиенция с народом!
Обстановка мало по малу становилась все более неформальной, и в какой-то момент, в ответ на шутку, Мещерский хмыкнул и непринужденно, по-доброму, улыбнулся.
У меня даже голова закружилась – до такой степени красивым и теплым стало вдруг его лицо. Дыхание сжалось в груди, сердце часто и неудержимо забилось… Захотелось, чтобы он делал это подольше – вот так улыбался…
А потом, отдаваясь эхом от высокого потолка кафетерия, у меня в кармане громко зазвонил мобильник.
Глава 4
Дернувшись, Мещерский перестал улыбаться и нахмурился.
– Телефоны перед собраниями вообще-то полагается выключать.
