– Привет, Бэмби! – сорвалось с его губ вслед за торжествующей улыбкой.
И было от чего торжествовать.
Хлопая светлыми, пушистыми ресницами, из-под стола на него смотрела она. Та самая. Его добыча. Его заслуженный, долгожданный десерт.
***
– Может, вылезешь? – протягивая руку, Мещерский выглядел так, будто только что выиграл меня в лотерею. Так, будто между нами все было предельно ясно, причем давно.
Я протянула ему дрожащую руку… и чуть не подскочила – так треснуло статическим электричеством.
Босс многозначительно поиграл бровями.
– Знак свыше?
Я шумно проглотила слюну.
– Подобные… знаки против вашей же офисной политики.
Он рассмеялся.
– К черту политику. Зачем ты полезла под стол?
Господи, я все еще под столом.
Словно прочитав мои мысли, босс перехватил мое запястье и потянул наружу. По дороге я, конечно же, успела приложиться об столешницу затылком, и он тут же прижал к ушибленному месту свою ладонь. Большую, теплую, немного шероховатую ладонь.
– И?
Лицо его были совсем близко – так близко, что я чувствовала его горячее дыхание.
– Что «и»?
– Почему ты спряталась под стол?
Надо было срочно что-то придумать – меньше всего я хотела ассоциироваться у него с кем-то, кто прячется… или скрывается. Но голова совершенно отказывалась работать, и я выдала первое, что пришло мне в голову.
– Телефон зазвенел… и я так испугалась, что выронила его… а потом полезла доставать…
– Да, нехорошо вышло с телефоном… – ласково пожурил он меня чуть ни в самое ухо. – Такое грубое попустительство без наказания оставлять нельзя. Ну-ка, говори, как зовут… будешь хорошо себя вести, отделаешься простым выговором…
Я б, может, и сказала. Да только банально забыла, всю силу воли пустив на то, чтобы просто удержаться на ногах – они вдруг решили, что от голоса этого мужчины можно забыть о своей прямой функции.
– Ну же…
– Эээ… Ира…
Ну, слава богу. Хоть соврать сообразила.
– Ира, значит… - немного удивленно протянул он, отодвинувшись – будто ожидал от меня чего угодно, только не этого имени. Его рука все еще лежала на моей голове, и он слегка помассировал пальцами мой ушибленный затылок – будто не смог удержаться.
Чуть поодаль застыла, переводя взгляд с одного на другого, госпожа Терехова. Кажется, она пыталась решить, достойно ли наше странное знакомство ее вмешательства – как специалиста по приставаниям на работе.
– Вы свободны… - не глядя на женщину, бросил Мещерский.
Пожевав губами, лекторша неуверенно кивнула и, суетясь, бочком-бочком, позорно сбежала из кафетерия.
– А я? Я могу быть свободна?
Директор снова улыбнулся – довольно хищно, как мне показалось.
– А ты, Ира, сейчас поедешь со мной обедать.
– С какой это стати? – окончательно испугалась я.
Перед глазами возникла одобрительно кивающая Маринка, и я резко мотнула головой – выкинуть ее глумливое лицо.
Мещерский нахмурился.
– Что? Не поедешь?
Поняв, что он расценил мое движение как категорический отказ, я быстро соображала.
Отшить его грубо и сразу – значит, безусловно разозлить. Злой начальник нам не нужен. А уж если на этой волне уволит – все. Плакали планы господина Шубина и вместе с ними мои надежды на теплое местечко на последующие пять лет.
Подыграть? Значит, придется все-же ехать с ним обедать. Там пить вино, рассказывать про себя, врать – искусно, подробно, как меня не учили. Мещерский мужик умный, интуиция хорошо работает – наверняка чувствует, что симпатия наша взаимна, иначе вряд ли бы пёр до такой степени напролом. Сомнений нет – без должной подготовки, под алкоголь, он раскусит меня на раз два – выяснит кто я, что я, и где по-настоящему работаю.
Третий вариант – мягко сделать так, чтобы он сам передумал куда-либо меня «обедать».
– Слушайте, а, может, сначала кофе попьем? – нарочито бодро спросила я, снимая его руку со своей головы. – Поговорим? Покурим?
Из нахмуренного выражения лицо его вытянулось в изумленное, потом в возмущенно-брезгливое.
– «Покурим»?! Девушка, вам сколько лет?
Я чуть со смеху не прыснула. То есть откровенно ко мне подкатывать – для этого я взрослая, а если курю, так сразу – «сколько вам лет»?
– Мне – девятнадцать. А вам, как я понимаю, девятнадцать в душе? – парировала я, тут же испугавшись, что переборщила с дерзостями. Злить его все же я не хотела.
Но Мещерский только снисходительно ухмыльнулся.
– В душе мне двести пятьдесят с хвостиком. И все эти годы я терпеть не могу ходячих пепельниц. Так что… придется бросить, Ира, если хочешь продолжать здесь работать… Кем, кстати, ты у меня работаешь?
Не дождавшись ответа, он окинул оценивающим взглядом мой прикид домохозяйки в декрете и поморщился.
– Только не говори мне, что я веду обедать уборщицу.
Первым побуждением было снова соврать – одной ложью больше, одной меньше, какая уже разница? И пока директор огромной фирмы будет искать заштатную уборщицу Ирину – а уборщиц в таком здании должно быть ох как много – курьер Соня постарается выполнить задание и сбежать.
И тут сам Мещерский подкинул мне еще один вариант – как мне показалось, идеальный.
– Нет, так не пойдет… – оглядев меня еще раз, пробормотал он. – Тебя в этом не пустят даже в «Штопор»…
– Ну вот видите, – тут же подхватила я, отступая на шаг назад. – Куда ж я пойду? Мне бы приодеться, накраситься… Может, я вам вечерком позвоню? Дайте мне вашу визитку…
Не слушая, босс подхватил меня под локоть и вытащил из кармана пиджака мобильник. Покопался в нем пару минут, потом направил на меня… и щелкнул фотокамерой.
Хмыкнул и набрал номер телефона.
– Галин Максимовна, у тебя есть пара минут? – в голосе его появились жесткие, стальные нотки, и я невольно замерла в ожидании приказа, как, без всякого сомнения, и «Галина Максимовна» на другом конце связи. – Подгони, будь добра, машину к запасному выходу… Нет, не для меня, но я встречу.
Он выключил телефон, сунул его обратно в карман и несколько секунд смотрел на меня – так, будто не мог понять, в чем моя загадка и что же он во мне нашел.
– Сейчас я дам тебе кредитку, поедешь в торговый центр и купишь себе что-нибудь приличное. Вернешься как раз к концу рабочего дня. Пересядешь в мою машину и поедем ужинать.
– Нет, что вы, так нель… – запротестовала было я – доигралась, теперь меня уже «ужинать» ведут!
