— Угу? — Фирион одарил ее донельзя мрачным и недоверчивым взглядом.
— Если не веришь — дело твое! — государыня высокомерно вскинула голову и отвернулась.
Маг оскалился, быстрыми шагами дошел до кресла, вытянул из него Марессу, перекинул через плечо и отправился к выходу.
— Я сама! — попробовала возмутиться государыня, но получила ощутимый шлепок по мягкому месту.
Покорно повисла на мощном плече мага, подняла голову и погрозила мне кулаком напоследок. Выходя, Фирион обернулся:
— Снежа, вижу, вы приятно провели ночь! В отличие от меня!
— А-а-а…так у вас весь день впереди! — ответила я.
— Верно! — огневик с нежностью погладил свою ношу по спине. Маресса взвыла и опять показала мне кулак. Дверь за ними закрылась, Лийта упала на ковер, а я на подушки. Обе выдохнули, и она с сарказмом заметила:
— Если это начало года, то какой же нас ждет конец?
— Лучше не знать, — сумрачно откликнулась я, а потом вскочила: — А ты чего делала в моей комнате?
— Явилась с проверкой, — невозмутимо отозвалась подруга. — Ты вчера ушла, ни слова нам не сказав, мы переживали. Догадывались, конечно, с кем ты исчезла, но все равно волновались. Сегодня я отправилась на твои поиски, и вот к чему это привело, — вздохнула.
— К очередному сложному делу, — резюмировала я, спускаясь с кровати. — Поэтому хватит отдыхать, пора действовать!
После полудня я забрала Солнышку из дома Лийты. Райту сегодня выделила выходной, поэтому до улицы Белых лошадей нас доставил Илей. Прокатил с ветерком по замерзшим речкам под раскатистый звон бубенцов. Мы с Солнышкой смеялись, и она взахлеб рассказывала мне о проведенном празднике.
— Мамочка, — твердила Алийта, — там было просто чудесно! Мы танцевали, веселились, загадывали желания, ели сладости, а еще… — она понизила голос до шепота, — мне, кажется, что нас посетили феи…
— Почему ты так решила? — изумилась я.
— Мне чудилось, что в доме, кроме нас, был кто-то незримый. Он слушал наши разговоры, — с таинственным видом поведала мне дочка.
Я нахмурилась, но вслух ничего не сказала, только подумала: 'Нужно будет сообщить об этом Лийте!'
Открыв калитку, ведущую к дому, мы увидели, что снегопад, разошедшийся за ночь, засыпал пушистым ковром подход к дому. И сейчас все эти сугробы разгребал лопатой Вех.
— Папочка! — взвизгнула Солнышка и бросилась ему навстречу. Ведьмак ненадолго оторвался от своего занятия, поднял голову, и, прищурившись, с улыбкой посмотрел на нас. От работы его лицо слегка раскраснелось, глаза сияли в солнечном свете, но, рассматривая его, я не ощутила в душе привычного тепла. С ужасом поняла, что именно отняла у меня магия душ — все чувства к моему Хранителю! На несколько секунд замерла, панически пытаясь разобраться в себе, пока Вех обнимал дочку и что-то шептал ей. Меня словно обухом по голове ударили — так было все это непривычно, будто из сердца вырвали кусок — я продолжала стоять, точно оглушенная. Алийта подняла голову с плеча родителя и крикнула:
— Мамочка, иди к нам!
Я не смогла пошевелиться, отчаянно стараясь вернуть то, что у меня украли. Вех посмотрел на меня, его очи подозрительно прищурились, и мне пришлось натянуть на лицо приветливую улыбку и буквально заставить себя сделать первый шаг к родным людям. Второй…третий… на четвертом стиснула руки в кулаки — меня не сломить никому и ничему! К паземкам запрещенную магию душ — у меня есть своя особая сила — сила женщины! Никто и ничто не отберет у меня истинную женскую магию — магию чувств! Только мы способны творить ее, потому что никто, кроме женщин, не может любить так самоотверженно, так страстно, так проникновенно! Все наши чувства сильны, эмоциональны, ярки! Ничто не способно противостоять таким глубоким чувствам! Я заставляла себя вспоминать все, что происходило между мной и Вехом: самый первый взгляд исподтишка — робкий и мимолетный; первую улыбку, озарившую хмурое лицо ведьмака; первое прикосновение, похожее на касание бабочкиного крыла; поцелуй, разбудивший девичье сердечко; нашу первую ночь, проведенную вместе, в неброском свете светлячков; и все последующие нескромные ласки, заставляющие тело сгорать от желания… Рождение Алийты и скупые мужские слезы, которые мой Хранитель безуспешно пытался скрыть. Вех поддерживал меня во всех начинаниях, иногда безрассудных; он, как никто другой, понимал меня; оберегал по-своему, заботился. Да, в конце концов, он родитель моей Солнышки — разве я имею право вот так просто вычеркнуть из сердца все чувства к нему?! Гордо распрямила спину, лучезарно улыбнулась назло всему, воскрешая в памяти все, что было когда-то! И тело вспомнило! Те, самые первые мгновения самого первого нашего поцелуя в саду под раскидистым дубом. Я окунулась в звуки и запахи пряной летней ночи, когда сердце учащенно билось в груди, а губы ведьмака ласкали мои. Да! Пусть это всего лишь маленькая искорка, но я не дам ей потухнуть! Сделаю все, чтобы вернуть тепло этих воспоминаний в свою душу!
— Здравствуй, Вех, — теперь моя улыбка была сердечной, и он ответил мне тем же:
— С Новогодьем, Ягодка…
Глава 20
О любви
Любовь — это безумие, но именно оно
наполняет нашу жизнь смыслом.
(Андре Моруа)
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз — в голову постоянно лезли не слишком приятные мысли — все думала о том, как мне выполнить приказ Эрии и спасти Рона. Накрутила себя до такой степени, что после полуночи, не задумываясь о времени, схватилась за кулон и тотчас провалилась в Подземье. 'Папуля' уже не спал, только нервно прихлебывал напиток из золотого кубка, а матушка, взволнованная до невозможности, сходу обняла меня и поинтересовалась:
— Родная моя, что случилось?
— Эрия забрала Рона и повелела мне доставить к ней Артуара и Тилла! — вкратце поведала я и с надеждой взглянула на Ар'рцелиуса.
— Доигрались! — мрачно молвил он и опустошил кубок.
— Это не наши игры! — возмущенно огласила я.
— Но это не значит, что вас не приглашали сыграть в них! — отозвался демон, наполняя до краев два кубка, один из которых был любезно предложен мне.
Матушка смерила меня недовольным взором, но от комментариев воздержалась, а вот ее муж высказался:
— Ведунья, тебе же было сказано не лезть туда, куда не просят! Почему т не послушала моего брата?! Занималась бы расследованием, и втихомолку встречалась с Роном здесь, в Асодаре! Сюда Эрии не проникнуть!
— Потому что мне никто толком не соизволил ничего объяснить! — в запале сообщила я.
Владыку совершенно не впечатлила моя экспрессия — взгляд по-прежнему хмурый и обличающий, желваки на щеках ходят ходуном, а очи пылают. Этого я стерпеть не смогла:
— Можно подумать, вы никогда ошибок не совершали! В прошлом и вы не доглядели за Роном! Вспомните, сколько лет ваш брат спал, и разбудили его не вы! Это сделал некто другой по задумке Эрии!
