— Интересно, — шепнула идущая позади меня Ветла, — это так задумано или…
— Похоже, что да! — прервала ее Маресса также тихо. — Кто-то нарочно замаскировал это место так, чтобы посторонний не подумал сюда соваться!
— А если это так… — начала я, и остальные все поняли без объяснений, призывая на помощь все три стихии богини. Паутина зашевелилась, пропуская нас, переставая вцепляться в волосы и одежду. Двигались мы с величайшими опасениями, пока последний поворот не вывел нас в небольшую пещеру, в конце которой стояла небольшая избушка. С уст Ветлы сорвался нервный смешок, да и я бы похихикала — так как видела ожившую сказку о злой ведьме и маленькой девочке. Впрочем, сейчас нас было четверо, и все мы повзрослели, поэтому смело подошли к избушке и распахнули дверь. В тусклом свете двух фонарей, зрелище, представшее нашим глазам, вызвало оцепенение. Потом Лийта с горестным воплем рванулась вперед, но мы успели ее удержать.
— Погоди, — судорожно сглатывая, молвила Маресса, — давай не будем спешить.
Ужас змеей свернулся в моей груди, когда я рассматривала рисунок на деревянном полу избушки. Узор был наведен солью, в центре, раскинув руки и ноги, лежал без движения Истор, но каждая из нас четверых слишком хорошо знала эти рунические символы. Лийта причитала в голос и убежденно повторяла:
— Он живой…живой…я чувствую…
Мы с Ветлой обменялись совсем нерадостными взглядами — лучше бы Истор умер! Всем будет легче! Кровь медленными ручейками текла из его разрезанных запястий и лодыжек, очи были прикрыты, а губы искусаны.
— Нужно его вытащить! — прокричала Голубка.
— Нет! — хором рявкнули мы, и Маресса уже более мягким тоном продолжила:
— Лийта, там лежит мой брат, но я понимаю, что, — снова сглотнула, — может произойти…
Голубка отмахнулась от нее, упала на колени и, глядя в центр рисунка, прорыдала:
— Истор, миленький, молю, очнись…
И он ее услышал, существо открыло очи, именно существо, в нем от Истора осталось только тело. Кроваво-красные глаза пылали, а голос напоминал скрип несмазанных петель:
— Ведьмы…еда-а…
Теперь Лийта завыла, горестно, жутко, надрывно… Остальные переглянулись между собой и дружно вопросили:
— Что будем делать?
Существо металось в центре узора, билось, кровожадно глядя на каждую из нас по очереди, но выйти за пределы круга не могло. Все кроме Лийты отпрянули, и я первой промолвила:
— Нужно его срочно уничтожить!
— Не дам! — яростно сверкнула глазами Лийта.
— Нужно круг разомкнуть, а там поглядим! — не обращая внимания на ее истерику, напомнила Маресса.
— А как? Мы же не знаем точно — сам он этого захотел или нет?! — развела руками Ветла.
— Я знаю одного мужчину, — уклончиво сообщила я, — который сумеет разомкнуть круг и решить нашу проблему.
— Его же Эрия умыкнула, — приподняла бровь Маресса.
— Это другой…
— Ты о своем новоявленном 'папеньке' толкуешь? — догадалась Ветла.
— Не отдам Истора владыке Подземья! — возопила Лийта.
Государыня нахмурилась и высказала свое мнение:
— Я тоже против! Ар'рцелиус демон и…
— А как иначе вы намерены избавиться от него? — выразительно показала на прыгающего внутри магической клетки демона черной Грани.
— Ведьмы мы или нет? — вскинулась Маресса. — Справимся своими силами! Это мое повеление! — добавила, по всей видимости, для меня.
С тяжелым вздохом я осведомилась:
— Тогда давайте подумаем, как нам разомкнуть круг и…
— Убивать не дам! — запальчиво сообщила Лийта, поднимаясь на ноги и решительно глядя на нас.
Я воззрилась на Ветлу, и она сказала:
— Считаю, что Истор добровольно согласился на этот ритуал и…
— Да зачем ему это было нужно? — оборвала ее Голубка. — Девочки, неужели вы не верите мне?! — взгляд на нас, пронзительный, холодный, проникающий в глубину души.
Ветла выразительно смотрела на нас с Марессой, государыня напряженно раздумывала, а я следила за Лийтой. Почему-то представляла себя на ее месте. Я верила Дарэфу и готова была защищать его, вот что было бы, если бы это я стояла здесь, а в круге метался любимый? Тело его изранено, а душа бродит где-то неприкаянной по Граням! Я прошу подруг о помощи, а мне никто не верит…
— Да! — четко проговорила вслух. — Я верю Лийте!
Ветла неодобрительно качнула головой, давая понять, что она об этом думает, а Маресса, смерив Лийту внимательным взором, сказала:
— Действуй!
Голубка, не говоря нам больше ни слова, подошла к самой черте и, заглядывая в пугающие очи демона, тихо произнесла:
— Истор, родной, любимый, прошу, вернись… Я знаю, не по доброй воле ты согласился на этот ритуал… Вспомни о нас: обо мне и о твоих девочках: Норике и Олике. Дочки ждут тебя, волнуются, а я пообещала им, что найду тебя! Вернись, любимый…
Пока Лийта все говорила и говорила, напоминая Истору об их знакомстве и прочем, мы с другими ведуньями медленно подбирались к рунному кругу. Демон безмолвно наблюдал за нами, словно хищник, караулящий свою жертву в засаде. Стараясь не паниковать и не спешить, я уверенно вспоминала уроки, данные наставницами в школе. Пусть мне ни разу не доводилось ловить демона, но я попыталась действовать уверенно, будто каждый день занималась этим.
Мы подобрались к соляному кругу, остановились почти у самой черты — четыре ведьмы — четыре стороны! Лийта беседовала с одержимым, а мы лихорадочно вспоминали нужные заклинания. Маресса кивнула первой, потом мы с Ветлой, и все втроем начали нашептывать слова заклятий. Сначала приглушенно, а потом все громче и громче. Голубка умолкла, а потом мы услышали слабый, точно замогильный голос:
— Лийта… родная…
Пришла пора действовать — завершающее слово 'Эт'тор' — здесь главное не ошибиться — все затаили дыхание. Если мы не угадали, зря доверившись чувствам Лийты, то все пропало! Демон съест нас и не подавится! Истор помотал головой, воззрился на свои порезанные руки и ноги, прохрипел:
— Уходите…иначе будет поздно…
— Действуйте! — выкрикнула Голубка, и уже ему. — Любимый, мы не уйдем, пока есть шанс спасти тебя!
Мы принялись разгребать соль, не останавливаясь, чтобы все сделать правильно, без запинки проговаривая слова, а затем, не выдыхая, стали рисовать в воздухе руны из песка.
— Не… трудитесь, — речь Истору давалась с трудом, да и держался он, оперевшись на Лийту.
— Не прерывайтесь! — твердила Лийта.
Истор поднес палец к ее губам, вынуждая умолкнуть, а после повторил:
— Не утруждайтесь…любимая, меня…не спасти…
