Сын и дочка Эльи остались круглыми сиротами, так как оба Хранителя Бабочкиной погибли во время войны. Насколько мне было известно, у детей теперь осталась тетушка, совсем недавно окончившая Высшую Ведическую Школу и ожидающая собственного ребенка, да дедушка в отдаленной деревне.
Вспомнив об этом факте, я задумалась о собственном родителе. Так уж вышло, что батюшка Эльи проживал в поселении, которое соседствовало с деревенькой моего собственного папеньки, коего я давненько не навещала. Все были какие-то дела! Дала себе зарок — сегодня же отправить почтового ворона и узнать, как дела у родителя.
Таверну я увидела в самом конце улицы. Это было неказистое, приземистое здание с окошками, затянутыми бычьими пузырями, и крышей, поросшей мхом.
Не спеша, направилась к небольшой двери, означающей вход в кабачок. Дождевые капли скрадывали звук моих шагов. Поэтому громкие голоса, раздающиеся из-за угла домишки, я услышала сразу.
— Маг, это дело только мое и Рейва, а никак не твое! — нервно выговаривала Ветла.
— Угу-угу! — едко отозвался Райт. — Чего тогда ты так злишься?
— Я пыталась тебе все объяснить, но ты не желаешь меня слышать! Только лжешь! Вот зачем ты сказал мне про мнимую казнь Рейва?!
— Ты переживала? Или дай угадаю! Ты радовалась?! — с презрением высказал Ладов.
— Твой брат думает также? — вопрос Ветлы, заданный взволнованным тоном, меня удивил.
— А этого ты никогда не узнаешь! — язвительно объявил блондинистый огневик и вдруг вывернул из-за угла, почти налетев на меня.
— Подслушивала? — сразу прищурился он.
— Мимо шла, — в подтверждение своих слов я схватилась за ржавую дверную ручку.
Разбухшая от постоянной сырости дверь таверны нехотя поддалась моей силе, впуская в узкий зал, пропахший запахами различной нехитрой снеди и простых хмельных напитков.
Глава 9
О трудностях
Ночь темнее всего перед рассветом.
(Бенджамин Дизраэли)
В таверне мне ничего принципиально нового не поведали, ибо никто не знал, откуда на поле появилось тело ведьмы, а в суме мага ее голова.
— Паземки чудили, — с осознанием собственной значимости рассказал мне староста.
Райт, в это время стоящий за моей спиной, громко фыркнул.
— Ты знаком с обвиняемым? — спросила я у него на выходе.
— Пересекался несколько раз. Они с Рейвом приятельствовали, а я Винра знаю плохо, но говорю тебе со всей уверенностью, что это не он убил ведьму, а кто-то другой!
— Очередное темное дело, — себе под нос шепнула я и громче добавила. — Ищейки убеждены в виновности этого твоего Винра.
— Винр Карпов — таково имя этого огневика, если желаешь знать! Парень, что надо!
— И ты, наверняка, в курсе того, из-за чего он желал Бабочкиной смерти?
— Нет, не в курсе, — Ладов посмурнел. — Но не по-нашински это как-то!
— Что ЭТО? — не догадалась я.
— Мы маги, а не палачи! Сжечь — еще ладно, убить в честном поединке — куда ни шло! Но прятать отрубленную голову в свою суму?.. Ерунда, говорю тебе!
— Трофей? Бахвальство?
— Перед кем? Если перед друзьями, то заверяю, они не оценят, а ежели он родным хотел показать, то сбежал бы с этим, пусть будет, трофеем еще до рассвета, а не бросал бы суму посередине заполненной народом таверны!
— Пьян был, — не пожелала сдаться я.
— Госпожа Колючкина, ты на что намекаешь?! — рассердился молодой огневик.
— Не намекаю, а рассуждаю вслух!
— Кто ведет расследование, знаешь?
— Тирна Ежкина, тоже моя бывшая одногруппница…
— Сможешь договориться? — нарочито непринужденно осведомился Райт.
— Нет! — сразу объявила я. — Мы с этой ведьмой, мягко говоря, не ладили! А вот Ветла….- многозначительно поглядела на собеседника.
— Ни за что!
— Почему?
— Нет! Просто прими это и ни о чем не расспрашивай! — Ладов отвернулся от меня.
— А мне показалось, что вы довольно мило беседовали, — я решила немного подразнить мага.
Он через плечо оглянулся и язвительно поинтересовался:
— У тебя видения начались?
— Пойдем уже, нам еще в Омбрию возвратиться нужно и вместе с ищейками посетить тюрьму.
— Ты увидишь Винра? — оживился Райт.
— Вероятно…
— Сумеешь передать ему кое-что на словах?
— О! А говорил, что плохо знаешь этого огневика, — бросила на парня выразительный взгляд.
— Я говорил, что мы мало общались, но мне хочется поддержать Винра, все же и мой брат когда-то находился в подобной ситуации!
Чувствовала, что Ладов не лжет, поэтому согласно кивнула:
— Говори, что нужно передать.
Здание Центрального ведомства государева сыска было весьма приметным, монументальным и величественным, призванным внушать входящему трепет и страх перед законом.
Внешние стены сложены из большемерного кирпича красного цвета. Входная дверь выглядит внушительно, но никаких изысков и украшений на ней нет.
Внутри серый мрамор, ажурная ковка и простые предметы декора, вроде каменных ваз с цветами.
Пройдя через просторную переднюю, мы снова вышли на улицу и очутились во внутреннем дворе. Мы с Ветлой двигались следом за сильно задумчивым Даровым, а Лийта мило беседовала с еще одной нашей сопровождающей — главной ищейкой Инарой Подболотовой.
Ветла, идущая рядом со мной, думала о чем-то своем, а я смотрела вперед на спину Рона и размышляла. На обратном пути он еще раз выспросил у меня все подробности того, что показала мне стихия земли. Озадачился и всю дорогу до столицы безмолвствовал, заставляя меня хмуриться и пытаться угадать его мысли.
Тюремные камеры находились глубоко под землей. Над ними располагался полукруглый домик, где сидела охрана, состоящая из наиболее сильных ведьмаков и государевых ведьм. Вся крыша здания была опутана охранными чарами, на окнах красовались всевозможные обереги — символы трех стихий богини. Недаром маги во время войны боялись оказаться в этих застенках. Предполагаю, что многим огневикам, особенно молодым, снились кошмары, будто они погребены заживо под толщей земли, откуда-то сверху стекает вода, а вокруг дует ураганный ветер.
Лестница вниз была слабо освещена фонарями, с ползающими внутри них крупными светляками, о коих заботились нанятые работники. Разумеется, ни о каком огне, даже маленькой искре, речи здесь не велось.
Задержанных до суда размещали на первом уровне. В извилистых коридорах царила ледяная полутьма, рисующая на испещренных стенах необычные теневые узоры. В мрачных закоулках выл ветер, а по полу струился небольшой ручеек. Невольно я плотнее запахнула плащ на своей груди и попросила воздух уйти с моей дороги.
