Гримм лениво уронил:
— В гильдии услышишь!
— А я хочу услышать из твоих уст! Иначе никаких подробностей моего путешествия в Омбрию не узнаешь! — медовым голоском пригрозила я.
— Ладно-ладно! — примирительно поднял руки. — Арвин Лютов — извечный соперник и брат Грэйна в одном лице. Спорят, ругаются, но друг за друга горой, если беда какая приключится. До Грэйна первым мастером был Арвин, кликуха у него смешная — Зяблик…
— Действительно смешная, — нахмурилась, не понимая, к чему Гримм клонит. — Я думала, что Лют и Райт лучшие друзья, а ты говоришь про какого-то Арвина…
— Ты невнимательно слушаешь, ведьмочка! Арвин — брат Грэйна, но не друг.
— Но ты же сказал… — окончательно запуталась я.
— Да, они убьют друг за друга, родная кровь потому что, но дружить никогда не будут!
— Выходит, Лют без зазрения совести сместил брата с должности? — непроизвольно я заинтересовалась этим рассказом.
— Не Лют! Арвина сместили согильдийцы! Поинтересуйся у девчонок, коли будет нужда, почему так произошло. А случилось это сразу после того, как Грэйна выслали из Омбрии, и он с трудом избежал казни.
— И куда делся этот Арвин?
— Доподлинно никто не знает, нашли записку, что он отправился в путешествие!
Немного поразмыслила и спросила:
— Неужели никто не интересовался его судьбой?
Гримм повел широкими плечами и равнодушно проговорил:
— Вернется! Что с ним будет?!
— Это немыслимо! — от гневного изумления выдохнула только эти два слова.
— Ведьмочка моя, Арвин не ведьмак! Он маг, потому сумеет постоять за себя! — убедительно молвил Гримм.
— Конечно-конечно! — не удержалась от ехидной реплики. — Тилл и Артуар богами были, тоже думали, что неуязвимы!
— Плохой пример! Но в Арвине я уверен, как в себе самом!
— О! — азартно выдохнула я. — Ты его так хорошо знаешь? — наверняка и глаза заблестели, а руки задрожали от нетерпения.
От проницательно взора Гримма не укрылось мое состояние. Маг отчетливо хмыкнул:
— Ведьмочка моя, это уже второй вопрос! Хватит ли у тебя ответов?
— Называй меня по имени! — прошипела я. — Иначе никаких разговоров между нами больше не состоится!
— Мой вопрос! — не обратил он внимания на мои слова и удивил своим следующим высказыванием. — Где ты была полчаса назад? И почему в комнату вернулась через окно?
Подняла руки, призывая стихии, опустила — еще шум поднимет! Открыла рот, закрыла — что тут умного скажешь? Ничего, значит, лучше промолчать.
— Ведьмочка м… — умолк на полуслове, — уговор дороже сундука с драгоценными. Я ответил тебе, пришел твой черед!
Вот не знаю, кто вложил в голову то, что должна сказать, может, паземки шутили, может, дух противоречия выскользнул незамеченным из Подземья, или это подсказала Эрия. Я высокомерно вскинула подбородок и хвастливо заявила:
— Я была с любовником! Пришла пора раскрыть свою силу! Мне уже девятнадцать, чего еще ждать?!
Настала очередь Гримма удивляться, открывать и закрывать рот, словно выброшенная на берег рыба, и не говорить ничего. Только заиграли желваки на его скулах, а руки сжались в кулаки, ничем более не выдавая охватившее огневика бешенство. Выдохнул и выдавил:
— И как звать счастливчика?
— Райт Ладов, — выпалила я, будто снова кто-то потянул за язык.
— Ясно, — сказал, точно ударил и развернулся.
— Ты куда? — опешила, глядя, как Гримм запрыгивает на подоконник.
— Пойду гулять! — спрыгнул вниз, оставляя меня за спиной.
Сердце в груди колотилось так быстро, словно сошло с ума. Щеки пылали, и я прижала к ним ставшие отчего-то ледяными ладони, а в голове, пойманной в сачок бабочкой, билась паническая мысль: «Неужели больше не придет?» Говорила мне мама: «Всегда думай, прежде чем что-то сделать или сказать!» Так что помешало мне послушаться ее совета и на этот раз?!
Глава 7
Об обиде
Не засоряйте свою память обидами, а то там может просто не остаться места для прекрасных мгновений.
(Ф.М. Достоевский)
С утра первым делом отправилась в гильдию, причем бежала так, словно не успевала на важное мероприятие. Райт, забиравший меня из дома, понимающе ухмылялся, когда я на бегу запрыгнула в паланкин. Здесь осадила себя и задумалась над своим странным состоянием — чтобы ведьма стремилась попасть к магам? Чушь! Или нет? Приподняла подол платья и недоуменно заморгала. Что это? Ожог, превратившийся в розоватое пятно, светился чуть заметным золотистым светом. Так вот почему я так страстно желаю попасть в Ведьмину погибель! Что там случилось?
С трудом пережила полет и, едва выпрыгнув из паланкина на землю, громко поинтересовалась:
— Что происходит?
Сегодня на подступах к гильдии было многолюдно, все торопились попасть в здание. Райт не успел сразу ответить на мой вопрос — его отвлекли, и пришлось тащиться по склону одной. По пути меня нагнала Лами, бросила мимолетный взгляд и, запыхавшись от быстрого шага, начала говорить:
— Ани, скажи, ты все еще сердита на меня за прошлое… — замешкалась, — недоразумение?
Я пожала плечами, признаться, обида все еще жила в моей душе, но я вполне могла объяснить поступок Лами. Не исключено, в ее ситуации, я и сама поступила бы точно также. Только было горько осознавать, что человек, к которому появилась симпатия, если и не предал, то скрыл правду. Хотя с другой стороны, был еще Райт — вроде и друг, и заступник, однако, и он не объяснил мне ничего, не предупредил, позволил вмешаться случаю.
Лами с тревожным ожиданием смотрела на меня, потому пришлось со вздохом ответить:
— Нет, наверное, уже не сержусь, но и подругами мы никогда стать не сможем. Впрочем, это не страшно, ведьмы закончат все свои дела в Виоре и уедут в Омбрию, ну, и я вместе с ними, а ты останешься здесь.
— Мы могли бы обмениваться посланиями, — воодушевленно воскликнула она, но тут же сникла, заметив на моем лице скептическое выражение. — Ладно, я поняла…
Я вновь повела плечами, Лами кинула пронзительный, колкий взгляд и не смогла промолчать:
— Знаешь, я не хочу, что бы между нами оставались какие-то недомолвки и взаимные обиды!
— Чем я тебя обидела? — даже остановилась, потому что не смогла припомнить за собой вины по отношению к этой магичке.
— А ты считаешь, мне радостно, будто ты причислила меня к заговорщикам?! — возмущение собеседницы выплеснулось наружу, и сила магии заставила ее ладони светиться.
Я поглядела на руки Лами, нахмурилась и высказалась:
