— Ани, — с холодком вопросила она, одаривая требовательным взором, — ты куда так спешишь? Неужели изменила свое предыдущее решение? — мотнула головой, указывая на продолжающего ухмыляться Люта.
— Нет, не изменила, — я невольно скривилась и попыталась вырвать ладонь из не по-женски крепкой руки Лийты.
Не удалось, Сероволкина еще не закончила наш разговор.
— Присядь, — спокойно, но с явной угрозой в голосе, проговорила она.
Пришлось покорно опуститься на лавку, сложить руки на коленях и взглянуть на то, что творится на полу, будто там происходит много интересного, чтобы скрыть пылающие гневом очи. Еще бы — меня отрывают от очень важного дела! И по такой ерунде?!
— Послушай, — Лийта была ведьмой упрямой, гордой, не желающей понимать и принимать отказы, потому раз уговоры не помогли, она решила действовать более жестко и увлекла меня беседой о том, зачем нужно соблазнить мага, как лучше это сделать, и поделилась кое-какими своими приемами.
Я молча внимала ее пламенной, вдохновенной речи, кивала, когда это было нужно и успевала вставить словечко, надеясь, что красноречие Сероволкиной вскоре иссякнет, и я смогу отправится по своим делам, то есть поговорить с Лютом. В один из моментов, когда Лийта сделала глубокий вдох, я подняла голову и увидела, что Грэйн покинул зал. Едва не зашипела, словно рассерженная рысь, вскинулась и поймала понимающий взгляд Лийты. Не давая мне сказать, она произнесла:
— Тот, кто тебе нужен, поднялся наверх, — и провокационно поинтересовалась. — Хочешь, покажу, где его комната?
— Покажи… те, — недовольным тоном отозвалась я, не желая признавать поражение и отправляться мирно спать. Тем более, что все равно не усну, пока все не выясню!
— Идем! — Лийта едва не потерла руки донельзя довольная собой и поманила мне к лестнице, ведущей на второй этаж.
Я поднялась и последовала за ней, размышляя, сомневаясь, злясь, причем на весь свет, и в тайне лелея надежду, что Лют еще не уснул.
Лийта мне что-то объясняла по пути — я не слишком-то прислушивалась к ее речам, буду действовать напрямик. Первый вопрос задам Люту, что называется, сходу и в лоб! Чтобы не отвертелся!
— Представь себя ласковой кошкой, которая ластится под рукой хозяина, — сквозь мысли услышала голос Сероволкиной и озадачилась:
— Зачем это?
— Как это зачем? — она замерла, а в ее глазах вспыхнуло возмущение. — Ты что меня совсем не слушала?!
Я поспешно оправдалась:
— Слушала, конечно! Только не вижу смысла играть! Я привыкла сразу действовать!
Лийта крякнула и ошалело полюбопытствовала:
— Ты что? Собралась его с порога тащить в постель?!
— Зачем в постель? — искренне не поняла я и едва не прикусила себе язык, осознав, что мы говорим о разных вещах.
— Ну-у, — оторопело протянула собеседница, — можно и не в постель, но на кровати, думается мне, удобнее…
Я моргнула, и она, неожиданно прищурившись, гневно осведомилась:
— Ты о чем сейчас думаешь?
— А вы? — не осталась я в долгу.
— О том, как расколдовать Тилла с Артуаром, выручить из беды Эрию и спасти Вейтерру! — с непередаваемым пафосом поведала она.
— И я о том же самом! — без зазрения совести солгала я. — Только не люблю ходить вокруг, да около, потому предложу Грэйну стать своим Хранителем!
— Похвально, — выдала Лийта после того, как некоторое время пристально изучала мое истинно честное лицо. — Тогда иди! — стремительно указала на вторую от лестницы дверь и подтолкнула меня к порогу.
Я вошла, потому как действие это не противоречило моей задумке, притворила дверь — мне свидетели ни к чему — и обомлела. Негодный блондин в одних только узких, безупречно обтягивающих длинные сильные ноги брюках разлегся на кровати. Над ним порхали искорки, создавая неяркий свет, позволяющий увидеть не все, зато разрешая вообразить что угодно. Неподалеку на столике стояла бутыль с вином и блюдо с фруктами. Я нервно икнула, подавила устойчивое желание броситься обратно в коридор и вымолвила:
— Что это?
— Стол, кровать и я, — четко отрапортовал Лют.
— А… зачем? — на меня напало оцепенение. Не то, чтобы это все было неприятно или пугающе, скорее завораживающе, но в тоже время очень непривычно.
— Тебе же велели меня соблазнить? Так? — маг, оказывается, все слышал. — Вот я и подготовился, чтобы тебе проще было!
Воинственно нахмурилась и нелюбезно сообщила:
— Я только поговорить собиралась!
— А после мы обязательно поговорим! — с широкой улыбкой заверил он.
— После чего? — уж и не знаю, почему ляпнула именно эту фразу. Наверняка, духи противоречия из нашего отряда за дверью проходили и мимоходом вынудили меня озвучить такой вопрос.
— Давай лучше покажу, — огневик с легкостью зверя соскочил с кровати и двинулся ко мне.
Я с гордым и независимым видом осталась стоять на месте, буквально заставляя себя не завопить, и строго объявила:
— Только подойди, маг! Познаешь на себе гнев ведьмы!
Грэйн хмыкнул, но остановился в двух шагах от меня, небрежно повел мускулистыми плечами, заставляя всполохи света заиграть, заскользить по ним, и сказал:
— Нет, так нет! Найду более сговорчивую ведьмочку или служаночку.
И после этих слов мне захотелось ему треснуть… по голове… чем-нибудь очень тяжелым, чтобы до зари маг проспал, а утром страдал от боли.
— Знаешь что… — угрожающе начала я, только его моя экспрессия совершенно не впечатлила.
Прищурился и выдал:
— Да ты, Ани, как я посмотрю, ревнуешь!
— Кто?.. Я? — на меня напала икота.
— Нет? — невыразимо иронично осведомился Грэйн.
Я отошла от него на всякий случай, вдруг и впрямь не удержусь и применю силу. Вздохнула, пытаясь унять свои эмоции и разобраться с чувствами, и тихо спросила:
— Зачем ты это делаешь? Почему так себя ведешь? Вроде, мы уже пришли к соглашению?
Лютов невесело усмехнулся, отвернулся к окну, поманив к себе бабочек, отчего уголок, в который я отошла, накрыла вечерняя мгла. Несколько минут мы оба молчали, я покусывала губы, он созерцал танец искорок, позволяя им время от времени касаться своих ладоней.
Мой очередной вздох и его едва слышный ответ:
— Я маг, Ани, отягощенный даром, который стал семейным проклятием. Мне тяжело сдерживать внутренний огонь, даже сейчас, когда Тилл заколдован. Мы, огневики, и без того довольно вспыльчивы и слишком сильно реагируем на ваши, ведьмовские, подначивания, а в моем случае все сложнее…
— Расскажи… — эхом отозвалась из своего угла я.
