Иная версия прямо связывает события 904 года с походом Олега на Византию
[180]. Согласно ей, в хронике Псевдо-Симеона нашёл отражение именно тот поход Олега, который описан в Повести временных лет и датирован там 907 годом. Эта дата признаётся условной (во всяком случае, она действительно не имеет каких-либо независимых подтверждений, что отмечалось исследователями
[181]), а поход руси после 904 года — затруднительным. Дело в том, что в том году Византия заключила мир с Болгарией, а поход Олега, если он собирался быть внезапным, должен был сопровождаться какой-то помощью с болгарской стороны (если не в пропуске сухопутных войск, то, по крайней мере, в снабжении припасами во время прохода флота вдоль побережья). Аргумент существенный, однако, не безусловный. Опираясь на упомянутые Псевдо-Симеоном названия, можно даже реконструировать ход военных действий, описание которого, судя по порядку этих названий в тексте, велось с византийской стороны (в последовательности Иерон — Фарос — росы)
[182]. Преимущество этой гипотезы, конечно же, в том, что снимается вопрос об умолчании византийскими хронистами о походе 907 года — он всё-таки отразился в византийском историописании, но лишь в виде «остаточных» сведений топографического и этнонимического характера.
Однако неясное место у Псевдо-Симеона вряд ли может служить основанием для далеко идущих выводов. Во-первых, умозрительным остаётся заключение о том, что поход руси на греков был невозможен после византийско-болгарского мира 904 года. Нет никаких данных о том, каким именно образом двигалось на Константинополь войско Олега и какова была его численность (летописным данным о количестве кораблей вряд ли стоит безоговорочно доверять). Во-вторых, абсолютно гипотетично представление о том, что за схолиями Псевдо-Симеона, то есть перечислением и объяснением разных названий, обязательно должно стоять какое-то связное повествование — напротив, в самом тексте все эти этимологические штудии выглядят, скорее, некоей вставкой, нежели результатом сокращения. Если принять второй вариант, остаётся совершенно непонятным, почему и Продолжатель Феофана, и Псевдо-Симеон пренебрегли рассказом о походе руси, оставив от него лишь (в случае Псевдо-Симеона) этимологические рассуждения. Упомянутые же Псевдо-Симеоном названия (по крайней мере, некоторые из них, особенно близкие по месту к упоминанию росов-дромитов) указывают скорее на поход Игоря 941 года, отражённый и у Продолжателя Феофана, и у Псевдо-Симеона (в своём месте)
[183].
Учёные обратили внимание и на тот факт, что перечень названий, подобный тому, который приурочен у Псевдо-Симеона к 904 году, появляется в той же хронике ещё раз — но только в самом начале, тогда, когда говорится о временах эллинизма и о наследниках Александра Македонского (напомню, что эта хроника была всемирной)
[184]. Тут уж его появление никак невозможно связать с реальными событиями. Но восходит ли этот перечень (который значительно полнее и охватывает названия и западного Средиземноморья) к последующему, сказать сложно. Скорее, оба перечня опираются на какой-то географический источник, имевшийся у хрониста, и тот «пользовался им каждый раз, когда ему надо было затронуть географическую или топографическую тему. Этим и объясняется то обстоятельство, посему всякий раз, когда заходит речь о народе Рос, он употребляет стереотипно одни и те же фразы»
[185]. Следовательно, вряд ли можно усматривать в списке этимологий отражение конкретных реальных событий. Во всяком случае, ничего, кроме объяснения названия росов-дромитов, в сообщении Псевдо-Симеона не содержится. Всё остальное — лишь результат более или менее последовательной реконструкции.
Но если оставаться на позиции датировки похода Олега 907 годом, то что нам может быть достоверно известно о нём? Тут мы снова сталкиваемся с устной традицией и с реконструкциями самого летописца. Рассказ о походе в Повести временных лет начинается так: «Пошёл Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и словен, и чуди, и словен, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи ("яже суть толковины"): этих всех называли греки "Великая Скифь" ("си вси звахуться от грекь Великая Скуфь"). И с этими всеми пошёл Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000»
[186].
Итак, если принять на веру информацию летописи, можно решить, что войско Олега было колоссальным и включало в себя представителей почти всех восточнославянских и финно-угорских племён Руси, в том числе тех, с которыми, как с тиверцами, Олег воевал. Однако детальный анализ этого перечня показывает, что в него были включены племена, которые в начале X века ещё не были подчинены киевскими князьями. Более того, сам перечень обнаруживает следы соединения нескольких перечислений племён из разных мест летописного текста — из вводной, недатированной части, из известий о варяжской дани, которую платили племена на севере, и о захвате Олегом Киева. Таким образом, доверять этому перечислению нет оснований и, скорее всего, оно является не показателем мощи войска Олега, а конструкцией самого летописца, желавшего подчеркнуть масштабный характер похода
[187]. Правда, порядок перечисления племён в известии 907 года не вполне соответствует их порядку в статьях-«источниках». Так что работа летописца в данном случае (если она действительно имела место) не была чисто механической.
Тем не менее греческое наименование «Великая Скифь» встречается во вводной части Повести временных лет, где говорится о расселении славянских племён. Так там названы уличи и тиверцы, жившие по Днестру «до самого моря»
[188]. В перечне же войска Олега это название как бы отнесено ко всем подвластным Олегу племенам, что, конечно, выглядит преувеличением. Не вполне ясно и слово «толковины». Оно встречается также в «Слове о полку Игореве» («поганые толковины»), но о его значении в науке бытуют разные версии
[189]. Одна из самых распространённых интерпретаций — «переводчики», что до некоторой степени согласуется с расселением тиверцев до Чёрного моря. Они действительно могли выступать переводчиками, толмачами при общении с греками
[190].
