Все эти сведения отразились во второй редакции второй части «Истории», над которой Татищев работал в конце 1740-х годов. Здесь в летописном тексте Олег назван «сродником» Рюрика, а в примечании сказано: «Олег здесь именуется сродником, а у Иоакима шурином, равно в Раскольничьем манускрипте — вуем Игорю; в Прологе же, в житии св. Ольги, дядею Ингорю, то есть братом Рюрику, именован»
[41]. Как видим, у Татищева появился и третий источник — житие княгини Ольги (явно позднее). Какова же достоверность имевшихся у Татищева летописей? Тут, к сожалению, возникает больше вопросов, нежели ответов. Иоакимовская летопись, по-видимому, представляет собой фантом, созданный самим Татищевым
[42] или каким-то другим автором XVII или начала XVIII века. Таинственный «Раскольничий манускрипт», если он существовал в действительности, может относиться, скорее всего, к летописанию XVII века, причём украинского происхождения
[43]. Следовательно, перед нами просто домысливание родственных связей первых князей, явно позднее и абсолютно недостоверное. Поэтому все рассуждения о том, что дядя по матери (на Руси действительно называвшийся «вуем») традиционно мог быть воспитателем сироты-племянника, и эта система авункулата, хорошо известная у древних народов, в том числе в Африке и Океании, присутствовала также и на Руси, повисают в воздухе. Никаких оснований считать Олега дядей Игоря по матери нет. Напротив, вслед за Повестью временных лет и древнейшими русскими летописями, Олега следует признать «родичем» Рюрика, то есть представителем того же рода, что и основатель княжеской династии.
Что же можно сказать о реальной генеалогии Олега? Ясно, что он был варягом, то есть скандинавом. Его скандинавское происхождение не отрицалось даже в советские времена, когда такой антинорманист, как академик Б. А. Рыбаков, признавал Олега «конунгом», шведом или норвежцем
[44], правление которого на Руси было, впрочем, лишь кратким эпизодом в её истории: как и другие варяги-«находники», этот «временный» князь вскоре исчез с исторического горизонта. Определённые выводы можно сделать из анализа самого имени Олега. Имя это восходит к древнескандинавскому имени Helgi (женская форма Helga, то есть Ольга), которое соответствует прилагательному helgi, употреблявшемуся в христианский период в значении «святой». Однако это не значит, что такого слова не существовало в дохристианское время. Тогда helgi означало «священный», «сакральный», а применительно к образу конунга или героя сопрягалось также с духовной, сакральной целостностью и обладанием удачей
[45]. В языческий период в скандинавской традиции, по подсчётам Е. А. Мельниковой, было около десяти персонажей, носивших это имя, «причём их подавляющее большинство так или иначе связано с героико-эпическим контекстом»
[46].
Первый по времени среди них — Хальга (Хельги) Добрый, упоминаемый в раде источников, прежде всего в средневековой англосаксонской поэме «Беовульф» (VIII век). Время его жизни можно определить лишь приблизительно, среди версий называются начало и середина VI века
[47]. Хальга принадлежал к датской династии Скьёльдунгов, основателем которой считался некий Скильд (Скьёльд) Скевинг. Его внук Хальфдан имел трёх сыновей, среди которых был и Хальга. Вот как об этом говорится в «Беовульфе»: «Родилось на землю от Хальфдана четверо: Херогар, Хродгар, Хальга Добрый и дочь»
[48]. О Хальге почти ничего не известно, но он являлся отцом знаменитого героя Хродульфа или Хрольва Краки (Жердинки). Хальга упоминается и в других источниках, в том числе древнеисландских. У исландского скальда Снорри Стурлусона в его своде саг «Круг земной» говорится: «В Хлейдре правил тогда Хельги конунг, сын Хальвдана. Он приплыл в Швецию с такой огромной ратью, что Адильсу конунгу не оставалось ничего, кроме как бежать. Хельги конунг высадился со своим войском, разорял страну и взял большую добычу. Он взял в полон Ирсу, жену конунга, и увёз с собой в Хлейдр, и женился на ней. Их сыном был Хрольв Жердинка»
[49]. Потом выяснилось, что Ирса на самом деле дочь Хельги, после чего она вернулась в Швецию к Адильсу «и была там до конца своей жизни». «Хельги конунг погиб в походе. Хрольву Жердинке было тогда восемь лет, и он был провозглашён конунгом в Хлейдре». Хлейдр — это Лейре на острове Зеландия в Дании. Таким образом, впервые имя Хельги зафиксировано именно в датских областях.
Два других Хельги известны из песен «Старшей Эдды». Это Хельги Убийца Хундинга, которому посвящены две песни, и Хельги, сын Хьёрварда
[50]. Хельги Убийца Хундинга был сыном Сигмунда, принадлежавшего к датской династии Ильвингов (по другой версии, Скьёльдунгов) — во всяком случае сказание об этом Хельги имеет датское происхождение
[51]. Второй Хельги является сыном некоего конунга Хьёрварда, но к какой династии он принадлежал, неизвестно.
Помимо Дании имя Хельги встречалось и в Норвегии. Об этом свидетельствуют ещё три героя, информация о которых сохранилась у Саксона Грамматика в его хронике «Деяния данов» (XII век). Один из Хельги был конунгом Халогаланда — северной части Норвегии
[52]. Ещё один норвежский Хельги — Хельги Смелый — в первой половине IX века был конунгом в Хрингарики (Рингерики), в Южной Норвегии. Его сын Сигурд Олень был дедом первого норвежского короля Харальда Прекрасноволосого
[53].
