– А в своей комнате я свет даже не включала сегодня. Как встала, сразу на кухню пошла.
– Может, твоя сестра вернулась?
Это предположение Полину обрадовало.
– Вот было бы хорошо! Ну, я побегу!
Но когда она вышла из машины, то обнаружила, что Женя стоит рядом с ней.
– Ты чего?
– С тобой пойду.
– Провожать меня не нужно, – замялась Полина.
– Это уж ты позволь мне решать, что нужно, а что не нужно, – мягко, но непреклонно заявил в ответ юноша. – Если там вернулась твоя сестра – это хорошо, поздороваюсь, откланяюсь и уйду. А если там кто-то другой?
– Кто? Родители? Они бы сообщили о своем прилете.
– Поправь меня, но ты говорила, что на твою сестру уже были покушения?
– Да.
– И преступник до сих пор не изобличен и не схвачен?
– Ну… да.
– Значит, он может поджидать твою сестру в вашей квартире?
С этим было трудно спорить. Хотя Полина и считала, что со стороны злодея очень глупо включать всюду иллюминацию, оповещая о своем прибытии, она все же с предложением Жени согласилась.
– Хорошо. Поднимись.
Вдвоем они загрузились в лифт. Вдвоем поднялись на нем. Вдвоем подошли к двери. Но тут Полину охватило какое-то странное чувство. Ей было страшно войти в собственный дом. Полина переминалась перед дверью, которую знала до последней трещинки, и не могла заставить себя дотронуться до дверной ручки.
Глава 5
Женя держался лучше. В ответ на умоляющий взгляд Полины он шагнул вперед. Дотронулся до двери, и та открылась.
– Оп-ля! – произнес Женя. – Ты чего дверь-то не закрываешь?
– Я закрывала.
– Да? – с сомнением произнес юноша. – Ну ладно… Побудь пока тут.
Но какое тут! Едва Женя скрылся за дверью квартиры, как Полине стало страшно уже и тут. Лестничная клетка стала вдруг выглядеть пугающей. А когда на площадке сверху раздался какой-то шорох и покашливание, Полина буквально ринулась вслед за своим другом.
– Я с тобой! Не оставлю тебя одного.
Женя благодарно взглянул на нее.
А потом шепотом произнес:
– Мне кажется, ЭТО в той дальней комнате!
– Что «это»?
– Не знаю. Но следы ведут оттуда.
– Следы? Какие еще следы?
Вместо ответа Женя кивнул головой на пол в прихожей, где и впрямь отчетливо были видны чьи-то следы. Кто-то в очень грязной обуви протопал из дальней комнаты через весь коридор прямо к выходу.
– Причем заметь, следы ведут только в обратном направлении.
Полина и сама обратила внимание на эту странность. Если неизвестный принес грязь с улицы, то наиболее четкими должны были быть отпечатки на пути туда. А их не было вовсе.
– Этот человек залез в ту комнату через окно, – сделал предположение Женя. – А через дверь он вышел.
– Исключено, – прошептала Полина. – Слишком высоко.
Но Женя заявил, что среди воров встречаются такие эквилибристы, что для них «высоко» – такого понятия вовсе не существует. Это было справедливо. Но что вору понадобилось в той дальней комнате?
– Раньше там жила бабушка, а теперь стоят ее фиалки. Ничего ценного там нету. Красть нечего.
– Пойдем, взглянем.
На цыпочках, словно опасаясь, что вор еще не покинул квартиру, они прошли к дальней комнате. Женя шел первым. И, открыв дверь, он первым же и охнул.
– Лучше не смотри, – предупредил он Полину.
Но девушка не послушалась, взглянула и… немедленно об этом пожалела.
– Наши фиалки! – простонала она. – Какой ужас!
Теперь было ясно, почему следы в коридоре вели лишь в обратном направлении и почему они были так густо облеплены грязью. В комнату злодей прошел в сравнительно чистой обуви, а вот обратно…
– Он же тут все уничтожил! Все-все!
Безукоризненно ровных рядов стеллажей с весело зеленеющими и цветущими фиалочками больше не было видно. Вместо этого на полу была груда обломков. Распластанные на полу фиалочки выпали из своих горшочков, земля рассыпалась, поливочная вода разлилась. И среди этого густого черного месива печально гибли на полу многочисленные бабушкины коллекционные фиалки.
Полина смотрела и не верила своим глазам. Лампы были разбиты. Все вокруг было уничтожено. А тот, кто это сделал, просто развернулся и вышел из их квартиры, наследив напоследок еще и в коридоре.
– Кто… кто это сделал? Зачем?
Полина была в отчаянии. У нее на глаза навернулись слезы.
– Все цветы погибли! За что? Почему?
Ну кому могли помешать безобидные маленькие фиалочки? Полине было жалко цветочков просто до дрожи в суставах. Она столько за ними ухаживала. Многих вырастила самолично из крохотного листика. Сначала укореняла его, потом ждала деток, потом деток делила и отсаживала, доращивала, ждала первого бутона, потом с замиранием сердца следила за тем, как из крохотной пуговки расправляет свои лепестки чудесный цветок. И вот теперь все ее друзья погибли. Погибли безвозвратно!
– Какое счастье, что бабушка уже тоже умерла, – прошептала Полина. – Она бы этого зрелища точно не пережила.
– Это была коллекция твоей бабушки?
– Да. Бабушка была селекционером. Она выводила новые сорта. И многие фиалки в ее коллекции уникальны. В частности, была одна, которой бабушка особенно гордилась. Она всегда повторяла, что эта фиалка станет для нас с сестрой запасом на «черный день». Говорила, что этот сорт переживет и ее, и нас, и наших внуков. И переживет, и прокормит.
– Что же это за цветок такой? Очень красивый?
– Фиалки все красивые. Но они нежные, капризные, склонные к болезням. А уж корневая гниль – это вообще бич фиалок. Иногда принесешь домой цветок, все с ним хорошо, а потом – бац! Все листики повяли, бутоны сгнили, смотришь, а фиалки внутри уже нет, все черное. Если удастся спасти листик, то уже удача. Но из листика пока вырастишь полноценное растение, пройдет от года до трех лет. И это тоже не гарантия, что история не повторится. Поэтому бабушка мечтала вывести растение, которое бы обладало помимо красоты еще стойкостью и выносливостью.
– И как? Ей это удалось?
– Да. У бабушки было несколько сортов, которые хоть каждый день поливай, хоть на холодное окно ставь, им было все нипочем. Цвели и радовались жизни. Но бабушка их особенно не выделяла, говорила, что природные фиалки тоже не слишком капризны. Нужны еще и другие качества, декоративность, в первую очередь.
