– Какая-то просто детективная история. К нам пробирается грабитель. Портит и уничтожает бабушкину коллекцию. Оставляет на месте преступления тело свидетеля и вот эту фотографию.
И Полина показала то фото, которое нашла возле тела пастора Петера.
– А самая любимая бабушкина фиалка, ее «Полечка», которой она так гордилась, вообще исчезает. Сначала я думала, что ее забрала бабушкина подруга – Зинаида Игоревна, которая отдала фиалку бабушкиному другу. Но дядя Постригач уверяет, что фиалки и в глаза не видел.
– А сам он как?
– Что?
– Похож на фиалковода?
– Дядя Постригач? Что вы! У него ни одного цветка в квартире нету!
– А у этой твоей Зинаиды Игоревны не наблюдается фиалок?
– У нее только кактусы.
И Полине неожиданно стало до того жаль одинокую Зинаиду Игоревну, что она взяла ближайшие к ней два пакетика с листиками и положила к себе в сумку. Вернется домой, зайдет к соседке и подарит ей. Если от каждого листика уродится хоть по три детки, у Зинаиды Игоревны и так будет целая коллекция как сортов, так и спортов.
– Я почему у тебя спрашиваю насчет этих людей, не выглядят ли они заядлыми фиалководами, потому что как раз вчера пошел слух, что в страну совершенно нелегально, чуть ли не по дипломатическому коридору вновь прибыла фиалка «Золото Рафаэля». И уже принимаются заказы на ее листики, и открыта бронь на деток.
– Ну и что? При чем тут моя «Полечка»?
– А вот взгляни на эту фотографию.
И Ирина Федоровна открыла перед девушкой фотокалендарь.
– Ой! Это же моя «Полечка»! – обрадовалась Полина.
– Ты уверена?
– Конечно!
Полина отвечала уверенно, потому что и впрямь не испытывала сомнений. Качество печати было высочайшим. Можно было разглядеть каждую ворсинку, каждую жилку на листиках, каждую крапинку и рюшку на цветочках.
– Значит, считаешь, что перед тобой «Полечка»? А вот теперь смотри, что тут написано.
И Ирина Федоровна убрала руку, которой закрывала подпись внизу.
– «Золото Рафаэля», – прочитала Полина. – Так что… Это не бабушкина фиалка?
– Нет. И скажу тебе больше, ту фотографию, которую ты мне принесла, взяли как раз из нашего календаря.
Полина сравнила два изображения.
– Да, – вынуждена была она признать. – Просто один в один.
– Та картинка, которую ты нашла у себя в комнате, вырвана из календаря. А календарь выпускался ограниченным тиражом, выдавался в качестве новогоднего приза. И, значит, твой вор – он вхож в число моих покупателей. И, значит, найти и наказать его – не только твое, но и мое дело.
– Скажите, а вы уверены, что эти две фиалки так уж похожи?
– Ты и сама можешь видеть, что «Полечка» очень похожа на «Золото Рафаэля» внешне. И на фотографии, и в жизни. Отличить их практически нельзя.
– Но разве такое возможно?
– Возможно. Число мутаций в фиалках, которое приводит к созданию новых сортов, не поддается исчислению. Но композиции, в которые они складываются, часто бывают очень или даже очень похожи. Так получилось и в случае с «Полечкой». Твоей бабушке удалось вывести свой сорт, который почти один в один похож внешне на «Золото Рафаэля».
Полина была разочарована.
– И зачем тогда бабушка так носилась с «Полечкой»? Раз уже есть это «золото»…
– Ты не понимаешь, – покачала головой Ирина Федоровна. – «Золото Рафаэля» стоит так дорого, потому что получить от него потомство очень сложно. Это крайне капризный и сложный в разведении сорт. Листики от него не укореняются, хоть ты плачь. Деток он не дает. Ну, не желает он размножаться, хоть ты тресни. Да еще фиалка сама по себе болезненная, чуть что с температурным режимом не так, она бастует. Укореняется в лучшем случае один листик из двадцати посаженных, деток на нем бывает одна-две. Короче говоря, несмотря на красоту, морока с этим сортом изрядная.
– Но люди все равно хотят его?
– Хотят! Потому что он необыкновенной раскраски. Таких фиалок больше нету. Но капризы этого сорта, на мой взгляд, перевешивают все его достоинства. А вот с «Полечкой» твоей бабушки никаких проблем никогда не возникало. Болеть она не болеет. Размножается легко и охотно. К условиям содержания тоже неприхотлива. Хоть на подоконник ее поставь, хоть на стеллаж под искусственное освещение, растет и цветет, как подорванная. Бабушка говорила, что в ее генах есть «Прекрасная креолка», тоже прелесть, а не сорт, но все-таки не такой, как твоя «Полечка».
– И все равно не понимаю, почему вы заговорили про «Золото Рафаэля». Ну, привезли его контрабандой, и что?
– А то, что очень уж подозрительно выглядит та реклама, которой обросла эта история. Никогда в жизни «Золото Рафаэля» не будет размножаться вот так с лету, листиками. Да еще чтобы деток получить, попыхтеть придется. А тут заказы принимаются десятками и сотнями. Такое большое потомство могут дать только сотни фиалок «Золота Рафаэля» или… одна-единственная «Полечка»!
– Хотите сказать, что кто-то сознательно пытается выдать бабушкину непризнанную «Полечку» за редкий и дорогой сорт «Золото Рафаэля»?
– Да, – кивнула головой Ирина Федоровна. – Именно это я и хочу тебе сказать.
Полина глубоко задумалась. А ведь Зинаида Игоревна тоже упоминала о чем-то похожем. Она говорила, что есть человек, который покушается на «Полечку» и от которого бабушка хотела «Полечку» защитить.
Ирина Федоровна продолжала:
– В связи со всем этим мне очень хотелось бы выяснить, кто этот негодяй, позволивший себе крутить у меня под носом свою аферу. Только бы узнать, кто он такой. Уж я бы этому мерзавцу такое бы сказала..! Такое..!
И женщина сжала кулаки, которые у нее, кстати сказать, были очень даже внушительного, совсем не дамского размера.
– Мошенничество – это самое гадкое, что может случиться в нашем деле, – гневно произнесла она. – Бывают и у нас ошибки, бывают случайные мутации даже у самых старых и проверенных сортов, но чтобы сознательно наживаться на продаже чужой фиалки, да еще выдавая ее опять же за чужую, но куда более дорогостоящую, такого я не припомню.
– Но кому может понадобиться покупать дорогую, но капризную и сложную в уходе фиалку, если можно купить совсем дешево аналогичную по цветению и внешнему виду?
– Ну, во-первых, такого вида фиалок я знаю всего два сорта – «Полечка» и «Золото Рафаэля». А во-вторых… Про «Полечку» ведь информации у людей нету. Бабушка никому не показывала этот сорт.
– Но вы-то о нем знали!
– Я знала. Конечно, я знала. И вот мои коллеги знали.
И Ирина Федоровна широким жестом указала на своих подруг и соратниц. Их лица Полине тоже были знакомы. Все эти женщины были на поминках у ее бабушки. Все они были ярыми коллекционерами фиалок. Готовы были гоняться за любой новинкой днями и ночами. Но это был еще не самый плохой вариант. Полина знала, что среди коллекционеров встречаются персонажи с совершенно съехавшей крышей. Для них обладать или не обладать тем или иным сортом может быть вопросом жизни или смерти. Такие пойдут даже против закона, если того потребуют нужды их коллекции.
