Чай был восхитителен, а пирожным могла бы позавидовать сама миссис Джонсон.
Мена стояла у окна, когда услышала голоса и догадалась, что госпоже Мэнсфорд показывают ее спальню, которая была по соседству с гостиной.
Она подождала, пока мать осталась одна, и отворила дверь.
— О, вот ты где, Мена, дорогая! — воскликнула мать.
Это было как раз то, чего опасалась Мена. Ведь эти слова могла услышать домоправительница, находись она поблизости.
— Будьте осторожны, мама! — предупредила она. — Вы не должны забывать, что я — мисс Форд.
— Я совсем забыла, — ответила ей мать. — Но, дорогая моя, почему нам нельзя быть теми, кто мы есть?
— Расскажи мне, что было там, внизу, — попросила Мена.
— Здесь уже довольно много гостей, — начала свой рассказ госпожа Мэнсфорд, — и все они кажутся очень приятными людьми. Один из них — я не расслышал; его имя — сказал, что знал папу.
— Это было тебе очень приятно! — улыбнулась Мена.
Она помогла матери снять шляпку, затем расстегнула платье.
— Мне хотелось бы отдохнуть перед обедом, — сказала госпожа Мэнсфорд.
— Но ты не рассказала мне еще, как выглядит герцог, — напомнила ей Мена.
— Он на прогулке верхом, поэтому я не встречалась с ним. Но Алоиз была очень мила и представила меня своим друзьям, которые говорили мне, как все они восхищаются ею.
Мена помогла матери раздеться и уложила в постель
— Теперь, мама, постарайтесь уснуть, а я разбужу, вас так, чтобы было время приготовиться к обеду.
— Спасибо, родная моя, — пробормотала госпожа Мэнсфорд и закрыла глаза.
Мена вышла обратно в гостиную и долго-долго стояла у окна.
Ей было интересно, сможет ли Алоиз оценить по достоинству красоту этих садов, лесов, простирающихся за ними, и, конечно же, самого замка, если сумеет стать герцогиней.
— Мне нужно увидеть как можно больше всего, — сказала она себе.
Потом она подумала, что, когда все будут заняты обедом, у нее будет время осмотреть парк.
Надо только узнать, когда ей самой представится возможность пообедать.
Спустя час Мена разбудила мать, которая крепко спала.
Все, на чем она сосредоточилась сейчас, состояло в том, как сделать так, чтобы мать выглядела такой же красивой, как в былые времена, когда выезжала куда-нибудь с отцом.
Для первого вечера Мена выбрала наряд, который мать в последний раз надевала на охотничий бал. Тогда отец заявил, что она затмила всех присутствовавших женщин.
К счастью, мать не вспомнила, что муж был особенно горд ею в тот раз.
Она позволила Мене сделать ей прическу и выбрать украшения.
— Думаю, было бы ошибкой, мама, сегодня вечером надевать диадему, — сказала Мена. — Мне всегда казалось, что первый вечер, когда гости только приехали, не совсем подходящий случай для этого.
— Да, конечно, ты права, моя дорогая, — согласилась госпожа Мэнсфорд. — И мне совсем не хочется выглядеть слишком разряженной.
Как раз в этот момент в комнату вошла Алоиз.
— Вы готовы, мама? Мне показалось, что вы будете довольны, если я провожу вас.
— Спасибо, моя дорогая. Я никогда раньше не выходила к гостям без папы.
Но Алоиз уже не слушала, а оглядывалась вокруг, чтобы убедиться, что горничной в комнате нет.
— С тобой все в порядке, Мена? Ты ни в чем не нуждаешься?
— Все хорошо, и я знаю, что должна благодарить тебя за это.
— Я дала четкие указания, чтобы тебе приносили обед в мамину гостиную.
Госпожа Мэнсфорд, казалось, пришла в ужас:
— О, но ведь Мена может спуститься вниз на обед? Я и представить себе не могу, что она будет сидеть здесь одна-одинешенька.
Алоиз нахмурилась, и Мена поспешила заговорить:
— Конечно же, это невозможно, мама. Обо всем уже договорено, и вы можете себе представить, как неловко я чувствовала бы себя среди гостей, морщащих нос при виде меня, поскольку я зарабатываю на жизнь своим трудом.
Госпожа Мэнсфорд начала было протестовать, но Алоиз сказала ей:
— Мама, прекратите волноваться из-за таких пустяков. Я все устроила так, чтобы Мене было удобно. Все, что вы должны помнить, это то, что она ваша компаньонка.
Она повернулась к Мене:
— Думаю, ты придумала себе какое-нибудь имя. Я совсем забыла об этом вчера, когда приезжала домой.
— Я позаботилась об этом! — ответила Мена. — И мама хочет, чтобы меня звали мисс Форд.
— Но… как же… — начала было Алоиз.
— Ей так легче будет его запомнить, а если кто и подумает, что я бедная родственница, так что из этого?
— Полагаю, что ничего страшного в этом нет, — неохотно согласилась Алоиз. — В любом случае, если ты будешь держаться в тени, никто и не спросит тебя, кто ты такая.
— Нет, конечно же, нет, — улыбнулась ей Мена. Алоиз взглянула на мать.
— Мне нравится ваше платье, мама. Вы в нем очень хороши!
— Мена тоже так считает.
— Я как раз достала мамины драгоценности, — сказала Мена, — но я подумала, что диадему лучше оставить до завтрашнего вечера.
— Боже милостивый, она все еще цела? — удивилась Алоиз. — Я думала, в такие трудные времена вы ее продали.
Мена бросила на нее многозначительный взгляд.
— Папа долго откладывал деньги, чтобы сделать маме этот подарок, — сказала она, — и если бы пришлось расстаться с ним, это разбило бы ее сердце.
Сестра ничего не ответила, она разглядывала содержимое шкатулки, и Мене показалось, что на лице ее отразилось явное пренебрежение.
— Мне кажется, стоит приколоть к маминой прическе две маленькие бриллиантовые звездочки, — предложила Мена.
— Да, так и сделай, — согласилась Алоиз, — и она может надеть свое ожерелье, хотя оно и не такое уж интересное.
Мена вспомнила, что ребенком Алоиз всегда считала его просто великолепным, но подумала, что было бы ошибкой напоминать сестре об этом.
Наконец, когда шкатулка была наполовину опустошена, госпожа Мэнсфорд была готова спуститься вниз.
Она выглядела прелестно и очень изысканно рядом с дочерью, разодетой в пух и прах.
Платье Алоиз было изумрудного цвета, который подчеркивал темный цвет ее волос и белизну кожи.
На шее у нее было ожерелье из изумрудов, на лбу — ободок из таких же изумрудов с бриллиантами.
Их дополняли браслеты и серьги, сверкавшие при каждом ее движении.
Она с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало, потом обратилась к матери:
