Примерно так чувствовала себя Любовь Яковлевна.
– Ну давайте хотя бы библиотеку осмотрим! – взмолилась она.
На это Светлана согласилась.
– Тем более что замок на двери все равно уже кем-то вскрыт. И мы должны осмотреть там все. Возможно, в доме произошло еще и ограбление. Вот беда!
Детей они с собой не позвали, да те и не рвались. Книги – это отнюдь не то, к чему стремится подрастающее поколение.
Лишь один Ярик спросил у Светланы вдогонку:
– А манги там есть?
– Нет, нету.
И дети окончательно потеряли интерес к этой комнате.
Любовь Яковлевна почувствовала, что в ней проснулся педагог, и наставительно произнесла:
– Ярик, говорить надо «манго», а не «манги». «Манго» не склоняется. Понял?
– Ага, – кивнул мальчик, но учительнице показалось, что вид у него был при этом какой-то растерянный.
А Светлана неожиданно хихикнула.
– Что?
Та захихикала еще громче и выдавила из себя:
– Манго не склоняется! Ой, не могу!
И начала ржать! Любовь Яковлевна наблюдала за ней с возмущением. Мало того что сама неграмотная, так еще и ее критикует!
– Вот уж насмешили!
– В чем дело?
– Манга – это японские комиксы, – объяснила Светлана. – Не манго, а манга. Это всякие картинки с парой фраз текста. Дети их обожают.
Любовь Яковлевна отвернулась, чтобы скрыть свое смущение. Вот так, век живи, век учись, а дураком помрешь. Но она вскоре забыла про свой позор, до того много увлекательных вещей было в этой библиотеке. Нет, тут не было ничего, что могло бы заинтересовать увлеченного анимешника, тут царила хорошая добротная классика. Переплеты собраний сочинений были тяжелыми, кожаными, с золотым тиснением. Если уж человек брал книгу с полки, то он понимал: это не просто для чтения, это еще и для любования. Каждая книга была сама по себе произведением переплетного и книгопечатного мастерства.
Но пока учительница блуждала у входа, глазея по сторонам и содрогаясь при мысли, сколько же это все может стоить, Светлана ринулась куда-то в глубь комнаты.
Любовь Яковлевна очнулась, услышав ее облегченный возглас:
– Слава Богу!
Разумеется, после этого любопытная учительница уже не стала задерживаться и тут же поспешила в ту сторону. Она обнаружила Светлану стоящей перед шкафчиком. Это был добротный деревянный шкафчик, вот только он казался сделанным несколько грубовато. Наверное, это ощущение проистекало от того, что стенки выглядели слишком толстыми. На Любовь Яковлевну шкафчик не произвел особого впечатления. Но стоящая перед ним Светлана была другого мнения.
Она постучала по нему и сказала:
– Железное дерево и пуленепробиваемое стекло.
– Что?
– Это сердце коллекции господина Щербакова. Его бриллиант.
– Этот шкаф?
– Внутри этого шкафа хранятся раритетные рукописи и инкунабулы.
К чести учительницы, она хоть и не знала ничего про мангу, но зато знала, что инкунабулами называют первопечатные книги, то есть те образчики печатного искусства, которые были выпущены в первые годы изобретения печатного станка и не успели еще стать широко растиражированными, как это случилось с книгами впоследствии.
Любовь Яковлевна приникла к стеклу и сумела рассмотреть за ним нечто такое, отчего у нее буквально перехватило дух. Покрытые золотом, эмалью и драгоценными камнями переплеты. Серебро и резная кость на углах и корешках. Эти книги стояли тут, как на выставке.
– Есть несколько указов, подписанных самим Иоанном Великим.
– Кем?
– Мы его знаем как Ивана Грозного. Но для современников он был Великим. Потом, с появлением Петра, титул Великого перешел к нему. Но господин Щербаков, если можно так выразиться, был фанатом Иоанна Великого. И за этим указом он охотился много лет.
– Замечательно. Получается, что господин Щербаков собрал у себя в доме по-настоящему ценные вещи? И за ними могут охотиться воры.
– Понимаете, почему я так разволновалась, когда дети упомянули, что из этого помещения кто-то выходил?
– Маленький, лохматый, черный и страшный. Вряд ли это грабитель. По их описанию, скорее, какое-то сказочное существо, гном, например.
– Будто бы гном не может быть грабителем. Дверь в библиотеку вскрыта. И это не к добру!
– Но ведь есть записи видеонаблюдения. Надеюсь, в библиотеке установлены камеры?
– И не одна. Что же, пойдемте, посмотрим. Но что-то подсказывает мне, что ничего мы не увидим. Взломщик не так прост, чтобы шастать по дому без маскировки.
– Вряд ли это кто-то посторонний. Это кто-то из тех, кто находится в доме.
– Вы считаете, что грабитель из числа экскурсантов?
– Или из ваших сотрудников. Эти двое переодетых граждан – вы про них что знаете?
– Сакура и Хаул? Они не могли!
– Вы за них ручаетесь?
– Да!
Несмотря на явную уверенность Светланы, учительница продолжала подозревать всех. Они успели добраться до пульта видеонаблюдения и просмотреть записи, касающиеся библиотеки. К удивлению Светланы и возмущению учительницы, камеры оказались выключены.
– Кто это мог сделать? Как?
– Поздравляю вас, Светлана!
– С чем?
– В доме появился не просто грабитель, а грабитель, разбирающийся в охранных системах. Компьютерный умелец, который хакнул вашу систему наблюдения.
– Это невозможно. Она отлично зарекомендовала себя. Это очень надежная система. Ее ставили еще при господине Щербакове. И хозяин отдал за нее кучу денег.
– Светлана, а откуда вы все это знаете? Какую должность вы занимали в доме при господине Щербакове?
Но Светлана вновь то ли не захотела, то ли не успела ответить. Скорее всего, отвечать она не рвалась, и поэтому прибытие полиции восприняла как отличную отмазку, чтобы отделаться от настырной учительницы. Светлана увидела на экране следователя, и ее как ветром сдуло.
– Женя! Они привезли Женю!
И Светлана помчалась за свежими новостями. Увы, новости были таковы, что лучше бы их вообще не было. Едва Любовь Яковлевна увидела в дверях рыдающую Марину – мать Жени, сразу поняла, что мальчика из рук похитителей не спасли и назад не привезли. Следователь с полицейскими куда-то отлучились, и рассказывать о том, что случилось, пришлось Марине.
– Его не было. Жени не было. Похитители устроили нам ловушку. Вы как в воду глядели, когда сказали, что сто тысяч – какая-то очень уж ничтожная сумма, это выглядит подозрительно. Это была ловушка. А Жени там не было. И еще хуже то, что мы потеряли Альфонсо.
