– Где он был?
– Флакон лежал среди игрушек в комнате, где было найдено тело первой жертвы. Мне не совсем ясно, как флакон переместился из сумочки пострадавшей в детские игрушки. У кого-нибудь есть ответ на этот вопрос?
Любовь Яковлевна покраснела.
– Наверное, это я, – пробормотала она.
– Что вы?
– Я была в той комнате, где умерла Лилия.
На этом желание говорить одну только правду угасло. И Любовь Яковлевна стала слегка приукрашивать действительность. О, самую малость!
– Сумочка случайно расстегнулась, флакон был виден. Я взяла его в руки, чтобы получше рассмотреть. А потом начали кричать, что Женя пропал. И я… наверное, я случайно уронила флакон.
– Замечательно, – произнес Карликов таким тоном, что всем сразу же стало понятно, что ничего замечательного он в этом не находит. – Значит, сначала вы едва не раскокали ценную улику. А когда это вам каким-то чудом не удалось, вы сплошь заляпали его своими отпечатками пальцев.
– Наверное, да.
– Поздравляю!
И снова было понятно, что он не поздравляет, а совсем даже наоборот.
Закончив распекать сыщицу-любительницу, следователь повернулся к остальным:
– Также мной и моими коллегами было установлено несколько фактов, которые могут существенно повлиять на ход текущего расследования. Оказалось, что в этом доме произошло уже три убийства…
– Три!
Это, перебив следователя, вскочила на ноги Марина.
– Как – три? – воскликнула она. – Лилия, повариха и… Кто третий? Мой сын? Женя?
– Гражданочка, успокойтесь, – мягко произнес Карликов. – Что с вашим сыном, мы еще будем разбираться. Пока что нет никаких намеков на то, что он серьезно пострадал. Мои новости не касаются вашего сына.
– Ах, нет. Да?
И Марина снова села. Она совершенно потеряла интерес к происходящему. А вот остальные, напротив, навострили уши.
– Как вы уже знаете, в этом доме за истекшие сутки произошло сразу два убийства.
После этих слов вновь поднялся шум.
– Все-таки это убийства!
– Их отравили!
– Среди нас убийца! Он нас всех на тот свет спровадит!
– И главное, детей он тоже не пощадит!
И снова следователю пришлось успокаивать всех.
– Граждане, дорогие мои, не волнуйтесь вы так. У меня есть новости, которые напрямую касаются лишь владельцев этого дома. Нашими коллегами из смежных ведомств было установлено, что совсем недавно Щербаковы – отец с сыном – вернулись в нашу страну. Два дня назад они пересекли границу Российской Федерации и предположительно сейчас находятся на территории России, а если точнее, то на территории Санкт-Петербурга или Ленинградской области. В связи с этим я счел нужным предупредить всех вас о необходимости проявлять бдительность.
– Мы и так бдительны.
– Куда уж больше.
– А что же эти Щербаковы домой не едут?
– Возможно, они не могут, – загадочно произнес Карликов.
– В смысле?
– Отсутствию господ Щербаковых отца и сына сопутствуют некоторые обстоятельства, – сказал следователь, вроде бы объяснил, но понятнее не стало. – И они касаются того третьего убийства, о котором я вам чуть раньше сказал. Впрочем, если считать хронологически, то это убийство окажется первым.
– Что вы тянете-то?
– Кого еще убили?
– Говорите уже!
Голос следователя прозвучал очень грозно, когда он произнес:
– Первой убили хозяйку этого дома – Анну Сергеевну Щербакову.
– Оп-ля! – пробормотала Марина. – Дамочку-то, оказывается, укокошили!
И, взглянув на классного руководителя, процедила:
– Спасибо, Любовь Яковлевна, хорошее развлечение вы выбрали для наших детей!
– Я тут ни при чем. Я ничего не знала. Это убийство вообще случилось полгода назад!
– Совершенно верно, – кивнул головой следователь. – Полгода назад гражданка Щербакова была отравлена. И яд, с помощью которого от нее избавились, по всей видимости, аналогичен тому, которым была отравлена Лилия. Симптоматика очень похожа. К сожалению, полгода назад делом занимался другой следователь, действия которого я сейчас не стану обсуждать, но официально смерть была признана естественной. Однако в связи с полученными новыми данными, думаю, дело будет вновь открыто и пересмотрено.
– А нам-то что с этого?
– То, что для двух убийств был использован один и тот же яд, заставляет меня думать, что отравитель Анны Сергеевны до сих пор находится в этом доме и продолжает активно устранять тех, кто ему не нравится или попросту мешает.
– Не… не нравится? – дрожащим голосом пролепетала Светлана. – Это как?
Ничего другого ей попросту не оставалось. Высказавшись, следователь отчего-то уставился именно на нее. И под его пристальным взглядом Светлана совсем смутилась и потерялась.
– Что вы имеете в виду?
– Вы ничего не хотите нам прояснить по этому вопросу? – спросил у нее Карликов.
Светлана помотала головой.
– Я не представляю, кто мог захотеть отравить Анну Сергеевну.
– Так ли? А вот у следователя, который какое-то время занимался делом убийства госпожи Щербаковой, имелось сразу несколько подозреваемых. Ну, в первую очередь, конечно, муж. Это понятно, отношения между супругами были… Да что там греха таить, их попросту не было, этих отношений. Каждый из них жил своей жизнью.
Светлана тут же бросилась на защиту господина Щербакова:
– У Анны Сергеевны было очень слабое здоровье. Она не могла участвовать в развлечениях мужа и сына. Алик, несмотря на свою инвалидность, был очень озорным и шустрым ребенком. Анну Сергеевну он утомлял. Она все больше по врачам и больницам проводила время. А Аликом занимались отец и прислуга. Алик был инвалидом, по дому передвигался на коляске, учился дистанционно или с учителями, которых приглашал к нему отец. Да, все свободное время господин Щербаков посвящал своему сыну. На жену его просто не хватало.
– Это все мы знаем. И про любовь отца к своему сыну. И про его прохладные отношения с женой. Но у господина Щербакова был еще один ребенок – дочь. Вы знаете, о ком я говорю?
Светлана промолчала.
– Речь идет о вас, моя загадочная, – произнес следователь, все так же пристально глядя на нее. – Вы и есть дочь господина Щербакова. К чему скромничать?
– Я незаконный ребенок. Отец никогда не был женат на моей матери.
– Тем не менее, он согласился признать рожденного ею ребенка своим. Так что юридически вы наравне с Аликом считаетесь полноправной наследницей своего отца.
