Светлана со сна была не в настроении.
– Я не понимаю, – пробурчала она, – нашли вы этого студента-химика, который синтезировал яд, радуйтесь. Значит, вы нашли убийцу.
– Васютин утверждает, что яд у него приобрели.
– Ну, значит, он сможет назвать вам человека, купившего у него этот яд.
– Он его уже назвал. Этот человек – вы!
– Вот видите, – произнесла Светлана на автомате. – Значит, убийца уже… Погодите! Как вы сказали? Я?! Но я у этого студента ничего не покупала!
– А никто и не говорит, что вы покупали. Вы поступили куда тоньше. Вы очаровали доверчивого молодого человека, влюбили его в себя, позволили ему думать, что он вам также небезразличен. Вы проявляли большое участие и к его судьбе, и к его работе. Особенно к работе! Семен наивно полагал, что дело в том, что вы в него влюбились. Но вам был нужен лишь яд, который вы и стащили, когда он ненадолго оставил вас в своей лаборатории одну.
– Да я в жизни не была в Фармацевтическом институте.
– Сейчас это университет.
– Не была я там! Подружка у меня там училась, но было это еще много лет назад. Сейчас она уже благополучно сидит в своей аптеке и в ус не дует. Понадобился бы мне яд, обратилась бы к ней!
– Напрасно вы пытаетесь меня убедить, что могли бы с легкостью раздобыть отраву в другом месте. В действительности сильнодействующие препараты просто так с прилавка не продаются. Производитель специально ограничивает дозу ядовитого вещества так, чтобы одна-две капсулы не могли стать причиной летального исхода для человека. А растворить большой объем таблеток в крошечном флаконе масла вы не могли. Вам нужно было что-то поистине радикальное и к тому же способное проникать через кожный барьер. А кожа для многих ядов также представляет непреодолимую преграду. И такое средство нашлось! И вы не стали долго раздумывать, украли его.
– Почему же этот ваш студент до сих пор молчал?
– У него не было доказательств, что яд украли вы. Но когда мы пришли к нему сегодня ночью, он не стал запираться. Быстро назвал ту, кого лично он подозревает в краже ядовитого вещества из его лаборатории.
– Да пусть себе говорит, что хочет! Я знаю, что я этого не делала!
Следователь долго смотрел на нее, взгляд у него был задумчивый.
А потом он сказал:
– Дело в том, что он назвал ваше имя, фамилию и даже отчество.
– Что же, я ему паспорт показывала?
Любовь Яковлевна заметила, что следователь слегка смутился.
– Нет, паспорт он у вас не спрашивал. Вы сами ему представились.
– А вам не кажется, что довольно опрометчиво с моей стороны было так поступать? Уж если я собралась обчистить лабораторию этого студента-химика, выкрасть у него яд, который к тому же затем хотела использовать против Софьи, то куда логичней мне было бы сохранить инкогнито. Назваться ему, к примеру, Машей Лазаревой или Авдотьей Колпаковой. Зачем же я ему полное-то свое имя выложила? Он же у меня его даже не спрашивал, не так ли?
– Значит, на ваше чистосердечное признание я могу не рассчитывать?
– Мне не в чем каяться! – рявкнула Светлана. – Я Софью не травила. И яд ни у кого не крала.
– Если будете и дальше утверждать, что с гражданином Васютиным вы незнакомы, я буду вынужден вас задержать.
– Буду! Буду утверждать! – закричала Светлана запальчиво. – И задерживайте меня, сколько хотите. Ни стыда у вас, ни совести! Обвиняете непонятно в чем только на основании того, что кто-то что-то там сказал!
– Да я вас не только обвиняю, но и задерживаю. Немедленно едем в отделение!
– Дайте тогда хоть физиономию ополоснуть! – возмутилась Светлана. – Не совсем же вы изверг!
Извергом следователь не был. И умыться Светлане он разрешил. Но затем все же велел ей ехать с ним.
Пока Светлана плескалась в ванной, Любовь Яковлевна потихоньку улучила минутку и спросила у следователя:
– А откуда в дом попал второй яд, вы тоже выяснили?
– С этим сложнее. Яд настолько редкий, что у нас в стране про такой и не слышали. Какой-то алкалоид растительного происхождения, но растение это не местное. Предположительно, произрастает в Южной Америке, в Бразилии, например.
Светлана, которая в этот момент выходила из ванны, услышала их разговор да так и замерла.
– Вы уже собрались? – спросил у нее следователь.
Но Светлана, не обращая внимания на его вопрос, все также продолжала стоять.
– В чем дело? – раздраженно поинтересовался следователь.
– Анна Сергеевна буквально за месяц до своей кончины летала в Перу! – выпалила Светлана.
Пока Любовь Яковлевна со следователем пытались понять смысл этой фразы, Светлана уже продолжала:
– Это потрясающе! Вы понимаете, что это может значить? Анна Сергеевна задумала самоубийство!
Следователь крякнул:
– И с чего вдруг такие выводы?
– Так Перу – это ведь тоже в Южной Америке!
– И что?
– А тот яд, с помощью которого отправились на тот свет Анна Сергеевна и Лилия, он прибыл из Бразилии, а это тоже в Южной Америке и совсем рядом с Перу!
– Эти страны граничат, – согласился следователь.
– Вот! А я что говорю! Значит, растительный и животный мир в каких-то частях этих двух стран может быть очень похож. Растениям и животным ведь не объяснишь, что тут граница, за нее ни-ни! Спокойно живут и на той стороне границы, и на этой. И в Бразилии, и в Перу могут произрастать одинаковые растения, способные выделить яд.
– Хотите сказать, что Анна Сергеевна сама привезла из Перу яд, которым затем отравила миндальное масло?
– Да!
– Совершила акт суицида?
– Да!
– А записку почему не оставила? – не удержалась от вопроса Любовь Яковлевна.
Она задала его и тут же спохватилась, как бы не попросили ее вовсе удалиться из комнаты. Но ни следователь, ни тем более Светлана не обратили на нее внимания, оба были слишком заняты новым витком в их расследовании.
– Хм, получается, что мы имеем дело вовсе не с двумя убийствами, а с одним самоубийством и одним несчастным случаем, – в задумчивости пробормотал следователь, а потом продолжил рассуждать дальше. – Анна Сергеевна по какой-то неясной причине решила расстаться с жизнью. Сделать она это решила красиво. Приняла ванну, а потом улеглась в постель, умастив свое тело миндальным маслом. Рассчитывала умереть, задохнувшись во сне. Что в итоге и случилось.
– Но все-таки, почему не было записки…
– Что же, самоубийцы далеко не всегда оставляют записки.
– Наверное, Анна Сергеевна обиделась на своего мужа, сестру или сына, – размышляла Светлана. – По их отзывам, она была человеком очень обидчивым и эмоциональным. Могла она в порыве страстей сотворить с собой такое? Думаю, что могла. Но вот лежать и спокойно ждать конца… Не уверена, что она пошла бы на такое. Скорей всего, ей стало бы страшно, да и себя жалко. И она побежала бы за помощью.
