Женя вошла внутрь.
За дверью обнаружился тесный тамбур, в котором сидела на крошечном стульчике та самая маленькая старушка с голубыми волосами, которую Женя встретила на улице, выбравшись из подвала. Только скандальной собачки при ней не было. Женю старушка, судя по всему, не узнала, и это радовало.
– Деточка, – проговорила эта старушка тонким, ненатуральным, почти кукольным голосом, – говоришь, ты к Жанне Романовне пришла? Она у себя, в костюмерной…
Женя догадалась, что перед ней бывшая актриса на амплуа травести, то есть прежде она играла детей, мальчиков и девочек, а теперь, когда уже не может по возрасту выходить на сцену, устроилась в родной театр вахтершей.
– А костюмерная – это где? – уточнила она.
– А это ты сейчас пройдешь по этому коридору, потом через главное фойе, поднимешься по лестнице слева, снова пройдешь по коридору, затем по мостику, там и будет костюмерная.
Женя не все запомнила с первого раза, но не стала переспрашивать, она решила, что по ходу дела спросит дорогу еще у кого-нибудь, поблагодарила бывшую травести и отправилась по указанному ей направлению.
Пройдя по короткому коридору, она действительно оказалась в главном фойе театра. Здесь на стенах были развешаны фотографии артистов, режиссеров и прочих ведущих сотрудников. Среди них Женя увидела и большое фото Жанны Романовны. Ну да, она ведь была здесь актрисой. На этом снимке Жанна была молодой и очень интересной. И кстати, похожа, хоть фотография, наверно, сделана лет тридцать назад.
Вспомнив напутствия вахтерши, Женя нашла слева от фойе узкую лестницу, поднялась по ней на второй этаж и оказалась в очередном коридоре. Этот коридор был куда длиннее первого. Идя по нему, Женя думала, что это за мостик, по которому она должна пройти, чтобы попасть в костюмерную?
В конце коридора была неплотно прикрытая дверь.
Женя толкнула ее, шагнула вперед и действительно оказалась на ажурном мостике, перекинутом через большое, ярко освещенное помещение. На этом мостике стоял мужчина лет пятидесяти в заляпанном краской комбинезоне, с растрепанной седоватой бородой. Перегнувшись через перила мостика, он что-то разглядывал внизу, поочередно прищуривая то один, то другой глаз.
Проследив за его взглядом, Женя увидела, что на полу под мостиком разложена огромная картонная лошадь, покрытая яркими разноцветными пятнами, около которой суетятся двое молодых парней с большими кистями.
Мужчина в комбинезоне, в очередной раз прищурившись, громко крикнул вниз:
– Костик, слева добавь немножко кармина! Да не здесь, а на полметра выше!
Один из двоих парней ткнул в лошадь кистью, и на ней появилось ярко-красное пятно.
– Вот так?
– Нет, не то… нужен другой оттенок… попробуй краплак!
Женя догадалась, что художник-постановщик со своими ассистентами работает над декорацией, а мостик служит для того, чтобы можно было разглядывать их издали, как из зрительного зала.
Она пошла по мостику.
Художник бросил на нее недовольный взгляд и прошипел:
– Я же просил не мешать! Мне нужно полное погружение в тему, а вы меня отвлекаете!
– Я к Жанне Романовне! – ответила ему Женя.
И опять имя старой актрисы послужило пропуском. Взгляд художника потеплел, он отступил к перилам и проговорил:
– Ну, если к Жанне Романовне, то проходите, я не возражаю! Костюмерная вон там!
Женя перешла по мостику и оказалась перед высокой дверью темного дерева.
Она постучала в эту дверь, и изнутри донесся знакомый, удивительно молодой голос:
– Заходи, Люся, я здесь!
Женя толкнула дверь, вошла внутрь.
Она оказалась в довольно большой комнате.
Середина этой комнаты была ярко освещена, там возле круглого столика на резной ножке стоял манекен в пышном старинном платье из темно-синего бархата. Перед манекеном на табурете с гнутыми ножками сидела Жанна Романовна, она пришивала к подолу платья серебристую тесьму.
– К вечеру все будет готово… – проговорила Жанна Романовна, сделала еще один стежок и подняла голову.
– Это не Люся! – подала голос Женя.
– Действительно не Люся! – усмехнулась старая актриса. – Как ты меня нашла, дорогая?
– Вы же сами сказали мне, что иногда приходите в этот театр – вот я и пришла…
– Понятно! – Жанна Романовна воткнула иглу в подол платья, показала рукой на золоченое кресло:
– Садись, моя милая. Садись вот сюда и рассказывай, что произошло. Андрей вчера не вернулся, и я сразу поняла, что что-то пошло не так. Очень беспокоилась…
– Да уж, не так… это еще мягко сказано! – Женя тяжело вздохнула и выпалила: – Андрея Федоровича похитили!
На лице актрисы не дрогнул ни один мускул, но оно немного побледнело. Жанна Романовна несколько секунд молчала, видимо, чтобы справиться с волнением, затем проговорила твердым и на первый взгляд спокойным голосом:
– Что значит похитили? Расскажи все с самого начала и постарайся ничего не пропускать.
Женя набрала полную грудь воздуха и приступила к подробному рассказу.
Она поведала о том, как они с Андреем Федоровичем приехали на прием; о том, как он показал ей коренастого мужчину с красивой спутницей, как велел ей подойти к ним и отдать сумочку. О том, как она следом за ними поднялась на галерею. О том, как кто-то неизвестный подошел к ней сзади, как до полусмерти напугал ее, отобрал сумку и что-то с ней сделал, после чего бесследно исчез. О том, как появился коренастый мужчина и забрал у нее сумочку.
О том, как она спустилась, нашла Андрея Федоровича, попыталась рассказать ему, что произошло, но он не стал ее слушать, быстро повел на улицу. И наконец, о том, как его втолкнули в большую черную машину и увезли в неизвестном направлении.
Потом она вкратце рассказала, как сбежала от двоих мужчин на парковке возле особняка.
Но об одном она не стала рассказывать – о том, что встретила на приеме человека со шрамом на правой брови. Того самого человека, которого накануне видела мертвым в Третьем Цеху. Потому что она сама не поверила бы в такую историю.
Жанна Романовна выслушала ее не перебивая.
Когда Женя замолчала, она внимательно взглянула на нее и проговорила странно изменившимся голосом:
– Больше ты ничего не помнишь?
– Ничего… вроде ничего…
– Та машина, на которой его увезли… ты можешь ее описать? Какой она была модели?
– Я не разбираюсь в марках машин… такая большая, хищная… да, вот еще – у нее на капоте была серебряная статуэтка.
– Хорошо, это уже что-то…
– И еще… те два человека, от которых я сбежала на парковке…
