– Холодное сердце? – прищурился молодой человек.
«При чем тут холодное сердце? – подумала Варвара Семеновна. – Меня учили, что сердце горячее, это руки холодные… Хотя нет, руки должны быть чистыми. А что же тогда холодное? Забыла… неужели возраст дает себя знать?..»
– Проходите, – продавец зачем-то пересадил симпатичного игрушечного снеговичка на другую полку, стеллаж плавно отъехал в сторону, и Варвара Семеновна прошла в узкий коридорчик, прихватив корги под мышку. Песик вел себя смирно, не тявкал и не вырывался, видно понял серьезность момента.
В конце коридорчика была дверь, которая открылась, когда дама подошла ближе. За дверью находилась неожиданно большая комната, две стены которой были заставлены мониторами и еще какими-то сложными приборами.
– Серж! – воскликнула пожилая дама, увидев седоволосого мужчину, который встал ей навстречу. – Ты приехал сам, я тронута!
Она хотела обнять его, но разглядела искры недовольства в серых глазах и поняла все правильно – не хочет демонстрировать фамильярности при подчиненных. Хотя те сделали вид, что разглядывают мониторы, все же непорядок.
– Вон они, голубчики, – сказал тот, кого дама называла Сержем.
И верно, на мониторе виднелись двое в темном, которые опасливо приближались к двери магазина.
– Вроде я эти морды где-то видел, – подал голос парень с неизменным ноутбуком на коленях, – поищу.
Второй парень подошел к Варваре Семеновне с индикатором электронных жучков.
– Тут не ищи, – она отвела его руку, – сумка все время со мной была. Вот разве что пальто…
Но пальто было чистым, тогда парень приблизился к песику.
– Бондик? – пожилая дама подняла брови. – Хотя…
Корги был очень недоволен такой фамильярностью и даже собирался цапнуть нахала за палец, но парень ловко увернулся и вытащил из его ошейника крошечную таблетку.
– Опаньки! – оживился Серж. – Бондик, как же ты такое прозевал? Непрофессионально!
– Он слишком любит булочки со сливками, – грустно заметила Варвара Семеновна.
Парень раздавил таблетку.
– Ишь, заметались голубчики, – сказал он, глядя в монитор, – сигнал пропал.
– Пора, ребята! – скомандовал шеф.
– Потише там, – попросила Варвара Семеновна, – я тут живу все-таки…
– Обижаете, Варвара Семеновна, – весело ответил Серж, – ребята ювелирно сработают!
И то верно, через пару минут двоих незадачливых преследователей втолкнули в комнату.
– Это кто же у нас такие? – оживился шеф, разглядывая предъявленные документы. – Ага, фирма «Рококо». А Рококо… ну, это понятно, Рококо – это у нас Лева Рокотов. И что же ему от нас-то понадобилось? Он что – совсем чокнулся?
– Ошибка вышла… – нехотя промямлил тот, что был в черном пальто, – мы не знали…
– Ага, не знали. Ну, везите их к нам, там и выясним, что вы знаете, чего не знаете, – распорядился шеф, поднимаясь, – Варвара Семеновна, рад был повидаться!
Через десять минут в магазине игрушек остались только продавец, Варвара Семеновна и корги.
– Я могу вам еще чем-то помочь? – завел свое продавец.
– Молодой человек! – строго сказала пожилая дама. – Срочно мне объясните, кто такой Олаф!
– Ханси, – строго проговорил советник Гейнсфлейш, – тобой опять был недоволен господин учитель! Он говорит, что ты на уроках считаешь ворон за окном, вместо, чтобы слушать и запоминать. Кроме того, ты испачкал чернилами латинскую грамматику. Мне пришлось заплатить за нее, а ты знаешь, как дорого стоит грамматика, переписанная герром Мюнстером!
Ханси опустил глаза в пол. Нужно немножко потерпеть, а когда господин отец отпустит его, можно будет пойти в ту лавку возле крепостной стены, где он был вчера…
– Ты не слушаешь меня, безобразник!
– Я слушаю вас, батюшка…
– Бери пример со своего старшего брата! Он ведет себя, как пристало сыну патриция, и господин учитель каждый день хвалит его! Когда придет время, он станет городским советником, как мой дед, мой отец и я! А кем станешь ты?
Советник еще несколько минут сотрясал воздух и, наконец, отпустил сына.
Ханси перевел дыхание и тут же выбежал из дома…
И тут на пути его появился страшный человек.
Черный, во многих местах прорванный кафтан, огромная, косматая голова, черная борода до пояса, единственный черный глаз, на месте второго – черная повязка.
Черный человек перегородил мальчику дорогу, протянул к нему руку с толстыми волосатыми пальцами.
– Постой, мальчик! – проговорил, точнее, прохрипел черный человек. – Мой господин желает побеседовать с тобой!
Душа Ханси ушла в пятки от ужаса. Он вспомнил истории, которые рассказывали ему городские мальчишки – о ведьмах, которые крадут детей и варят из них похлебку или колдовские зелья, о разбойниках, которые похищают мальчиков и продают их туркам…
Ханси метнулся в сторону – но черный человек опять оказался на его пути. Тогда он пригнулся, метнулся на дорогу, по которой ехала телега зеленщика, прошмыгнул перед самой мордой лошади, свернул в проулок позади церкви.
Здесь он снова оглянулся.
Черный человек шел за ним, оглядываясь по сторонам. Ханси юркнул в открытую дверь какой-то лавки.
Там большой рыжебородый человек крутил колесо, прикрепленное к огромной чугунной станине.
– Чего тебе, мальчик? – бородач покосился на Ханси.
– Можно я посмотрю, как вы работаете? – проговорил Ханси, переводя дыхание и боязливо косясь на дверь.
– Смотри, мальчик! Мне не жалко!
Бородач еще раз с усилием провернул колесо, потом отвел его немного назад, вытащил из-под станины бронзовый кругляшок, протер его чистой тряпицей. По темной лавке пробежали яркие блики, как будто туда заглянуло солнце.
Бородач полюбовался своим изделием, с гордостью показал его мальчику.
В руках у него было круглое выпуклое зеркало.
– Что это? – спросил мальчик восхищенно.
– Зеркало паломника!
После Крестовых походов в Европе появилось множество священных реликвий, привезенных крестоносцами из Святой земли. Все эти реликвии осели в богатых монастырях, и те, кто хотел приобщиться к святости, все, кто хотел исцелиться от тяжелой болезни или обрести счастье, но не имел средств и возможностей для паломничества в Святую землю, шли в эти монастыри, чтобы там прикоснуться к мощам святых, к частицам Гроба Господня или Животворящего Креста, к лоскуту от Святой Плащаницы или к другой святыне.
