Так прошло немало лет. Я почти не старею, отчасти благодаря крови лесного народа, отчасти благодаря своей магии. Выглядеть, впрочем, могу, как пожелаю, но это значения не имеет.
В общем-то, я привык к этим визитам героев и прочей публики, как привыкают к зудению комара над ухом, но безумный пророк – это уже целый шершень. А я-то уж было понадеялся, что меня оставят в покое!
И вот, понимаете ли, сижу и терзаюсь мучительными раздумьями, а чем больше думаю, тем яснее понимаю – я не смогу убить Йолин. Не смогу – и все тут. Ни сейчас, ни когда она достигнет совершеннолетия… А значит – неминуемо погибну.
И вовсе не обязательно самой златокудрой Йолин брать в хрупкие руки меч и скакать на битву со мной. Нет. Она может никогда и не услышать обо мне, просто какой-нибудь рыцарь влюбится в нее до безумия и отправится сражаться со мной, чтобы добиться расположения красавицы. И по нелепой случайности – скажем, я споткнусь о камень – он сможет убить меня. Или даже я наткнусь на собственный клинок… Вот и все. Это ведь настоящее пророчество, а они всегда сбываются.
Если же я убью девочку, кто-то непременно пожелает отомстить, воздев ее имя на щит, и пророчество снова исполнится.
Смысла сопротивляться не было. Вернее, я мог бы попробовать, не будь моим противником маленький ребенок, но при нынешнем раскладе… Я оказался слишком слаб духом.
Что ж, даже любопытно будет посмотреть, как долго я смогу противостоять пророчеству, а оставшееся мне время проведу… нескучно!
* * *
Я навещал Йолин так часто, как только мог. Я приходил к ней и черным псом, и вороном. Она привыкла, что черный дрозд часто поет на ее окне. Однажды я почти неделю прикидывался вороным конем, на котором она училась ездить верхом. (Это было бы чудесно, если б не хлыст.)
Она росла красивой, моя Йолин, красивой и умной. И доброй. И сильной духом. Такой, какой и должна быть настоящая принцесса, дитя любви и света. Та, которой предстоит покончить с проклятием рода людского…
Я за эти годы успел заполучить с десяток свежих шрамов, еще немного седых волос и ослеп на левый глаз. Нет-нет, это произошло не в бою, как легко предположить: просто в моей лаборатории во время одного из опытов очень неудачно взорвалась реторта. Пустяки – зрение восстановится, это лишь вопрос времени. Даже интересно, как долго будет длиться регенерация… Может, я и не успею прозреть: до совершеннолетия Йолин оставалось два года.
Йолин – моя Йолин, как я привык ее называть, – блистала умом и красотой чуть ли не на полмира. Она уже знала о своей миссии и старалась соответствовать предназначению как могла.
А я завел себе сторожевого дракона – совсем одолели ненормальные рыцари. Это мое новшество отчего-то страшно обозлило правителей трех королевств, но предпринимать большого похода на мою твердыню они не стали. Ждали совершеннолетия Йолин, полагаю. И я ждал…
Как-то я снова прилетел к ее окну. Йолин выглядела грустной и усталой.
– Здравствуй, птица, – сказала она мне, протягивая руку. Я позволил ей коснуться своих перьев. – Хорошо тебе, птица… Живешь себе, ни о чем не думаешь. А я вот…
Йолин отвернулась от окна. На столе громоздилась кипа пыльных фолиантов.
– Они говорят, я должна покончить с проклятием рода человеческого, – произнесла она. – А я даже никогда не видела этого человека. Если это человек, конечно… Все только твердят, твердят о его злодеяниях, но знаешь, птица…
Йолин забралась на широкий подоконник, обхватила колени руками.
– Я читала старинные летописи, – сказала она. – И везде – одно и то же: «И собрал храбрый король войско, и отправился к черному замку» или «Испросил доблестный рыцарь благословения и поскакал на бой с порождением тьмы». Но нигде не упоминают, что именно этот черный маг хоть однажды первым развязал войну! Знаешь, птица, мне кажется, будто он просто хочет, чтобы его оставили в покое…
Будь я в данный момент человеком, я бы раскрыл рот от изумления. Впрочем, я вполне мог раскрыть клюв. Ай да Йолин!
– Может, я не права? – задумчиво произнесла она. – И на самом деле все эти засухи, ураганы и наводнения – его рук дело? Но зачем ему это? Он ведь никогда ничего не требовал… Устраивает беды просто так, от скуки? Ему ведь от этого никакой выгоды, только беспокойство – к нему же немедленно отправляются новые и новые отряды! Глупо, правда же? Ну вот, чирикаешь, значит, согласен… А все уверяют, будто он очень умный.
Вот уж до чего я бы никогда не опустился, так это до возни с погодой. Это до того нудное и муторное занятие, что у меня от одной мысли о нем почесуха начинается. Вернее, нужда придет, я и ураган вызову, но пока можно обойтись без этого – обхожусь. У меня дракон есть, в конце концов.
– А теперь, говорят, он поселил в своем замке дракона, – сказала Йолин, будто услышав мои мысли. – И это чудовище пожирает рыцарей… А зачем они туда лезут, интересно мне знать?
Я бы поаплодировал Йолин, да вовремя спохватился – в птичьем облике это выглядит по меньшей мере странно.
– До моего совершеннолетия еще год, птица, – доверительно произнесла Йолин. – Может, я успею во всем разобраться? Знаешь, мне кажется, что, если бы я хоть раз увидела этого человека, я смогла бы лучше понять его…
«Хорошо, – решил я, выпорхнув в сад. – Я приснюсь тебе, девочка!»
Разумеется, я постарался присниться ей в самой что ни на есть будничной обстановке: сперва в своей лаборатории, где долго возился с одним зельем, потом во дворе замка – кормил дракона… Не знаю, помогло ли это Йолин, но ничего другого я придумать не смог.
Теперь я остерегался появляться рядом с ней. Ее стали беречь пуще прежнего, согнали в замок магов и волшебниц со всей округи. По-моему, под каждой лестницей ночевали колдуны поплоше, которым не досталось отдельных апартаментов… Словом, не хватало, чтобы меня заметили! Я даже волшебным зеркалом не пользовался, опасаясь, что это сумеют обнаружить.
Так прошел еще год. Если я что-то еще понимал в пророчествах – последний спокойный год моей достаточно долгой жизни, и был он не хуже и не лучше других. Я обучал сторожевого дракона, опровергая миф о том, что эти хитрые и злобные твари обучению не поддаются. Не верьте. Еще как поддаются, если есть терпение и умение. Впрочем, я осторожничал: не хватало еще быть загрызенным собственным цепным драконом, не дождавшись совершеннолетия Йолин! Хотя… это вышло бы по меньшей мере забавно. Я бы поглядел на лица тех, кто истово верит в пророчество, при таком раскладе!
Но все когда-нибудь заканчивается – закончился и этот год: Йолин исполнилось восемнадцать лет, и празднества, устроенные в ее честь, были призваны поразить своею пышностью и размахом все окрестные государства. Я наблюдал за ними в волшебное зеркало – теперь уже не имело смысла таиться. Судя по злорадным и радостным лицам отца Йолин и его верных рыцарей, со дня на день надо было ожидать штурма моего замка.
Глупо. Крайне глупо. Я имею в виду подобное завершение своего жизненного пути. Самое смешное – это то, что за прошедшие несколько лет я не сделал ровным счетом ничего, что могло бы причинить вред обитателям окрестных земель. А все эти невинно убиенные и пожранные моим драконом рыцари… Я их к себе в гости не приглашал. И дракон мой мучается несварением желудка: попробуй перевари все то железо, что таскают на себе славные бойцы. Приходится варить ему микстуры, а поить дракона чем-то подобным… Сами попробуйте, одним словом, погляжу я на вас!
